Сокрытые - страница 10

Рив закатил глаза, но не выдержал и засмеялся вместе со мной:

– Надо запретить Лили заказывать еду для других людей, пусть сама этим питается, если ей нравится. Ну или сочетания получше выбирает. – Он огляделся по сторонам, словно прятался от кого-то. – Ты статью привезла? Пойдем отсюда и наконец-то поедим нормально, я тоже голоден.

– Серьезно? – удивилась я. – Хочешь первым сбежать со своей вечеринки, бросив тут Колмана в компании с ужасно милой девушкой? Как, кстати, ее зовут? Ты забыл нас представить.

– Не беспокойся, гости сумеют себя развлечь. – Рив не ответил на последний вопрос. Он снова огляделся и хлопнул в ладоши, все решив за нас обоих. – Здесь есть хороший паб неподалеку, там и поужинаем. Где твои вещи? Собирайся, жду на улице.

Беккер моментально исчез, а я съела еще пару тарталеток, допила шампанское и пошла в гардероб за пальто, где столкнулась с Лили.

– Уже уходишь? – пропела она. – Но ты пропустишь фейерверк!

– Я устала сегодня и вообще не люблю долго находиться в шумных местах, ты же знаешь, – пришлось оправдываться мне. – Но, скажи, пожалуйста, что это за тарталетки на столе слева от бара? В них листочки необычные…

Я растерялась, заметив хитрый взгляд и улыбку Лили.

– А-а-а, теперь понятно, кто подсунул их шефу. А я-то удивлялась, зачем он вообще их в руки взял, там же рядом стоят стандартные закуски, специально для него заказывала. Марта, прекращай так шутить, из-за тебя он мне чуть голову сейчас не открутил. – Она схватила себя за шею и высунула язык. – Веришь ли, вышел на улицу, угостил сигаретой и давай меня отчитывать за эти тарталетки, а сам смеется как ненормальный. Жуткое зрелище!

– Прости, Лили, на самом деле он не злится.

– Да знаю я! Никто не может злиться, когда ест зелень. Любисток, кстати, довольно вкусный, если потрудиться распробовать.

– В следующий раз съем весь до последнего листочка! – пообещала я. – Спасибо за вечер, дорогая, нам так с тобой повезло!

Лили легко поцеловала меня в щеку и упорхнула – черная бабочка, подхваченная весельем разноцветного роя. Я посмотрела ей вслед, подняла воротник пальто, собираясь уходить, как вдруг заметила в толпе Макса Колмана: он неподвижно стоял среди танцующих людей, его острые глаза опять не отрываясь следили за мной. В другой стороне зала в точно такой же позе стояла девушка в розовом платье. Зачем-то я помахала странным гостям на прощание. Они не ответили.

Рив успел поймать такси и в одиночестве курил около ресторана, подставив лицо мелким каплям дождя; я тоже запрокинула голову, обрадовавшись свежему влажному воздуху после невыносимой духоты ресторана. Идея уехать раньше всех еще никогда не казалась настолько удачной, даже головная боль прошла. Рив открыл заднюю дверь машины.

– Любисток, – отчеканил он, выбрасывая окурок на асфальт. – Эта трава называется любисток.

– А знаешь, Беккер, – ответила я, усаживаясь в такси, – мне все понравилось. Просто я съела больше и точно знаю, о чем говорю.

– Поверю на слово, – он захлопнул дверь, обошел машину и сел рядом со мной. – А теперь позволь накормить тебя настоящей едой!

Паб, в который мы приехали, не имел вывески на фасаде и оказался тесным, шумным, но очень уютным, будто внутри собралась большая дружная компания старых знакомых. Везде царил полумрак: теплый электрический свет от ламп, висящих над столами, приглушали плотные зеленые абажуры. Темные стены были хаотично увешаны фотографиями, декоративными ложками и картинками в деревянных рамах. Мне сразу понравилась камерная обстановка, а восхитительный запах, тянущийся из кухни, и вовсе заставил забыть про угощения в «Вернисаже», поэтому я улыбалась во весь рот, пробираясь следом за официанткой по узкому проходу. Некоторые посетители с любопытством на меня поглядывали: вряд ли сюда часто заходили люди в вечерних нарядах.