– Привет, Марта! – поздоровался Альберт, не отрываясь от своего занятия, и щедро насыпал в турку какие-то специи. Он походил на волшебника, варящего зелье.
– Доброе утро, – отозвалась я, подходя к ним.
– Доброе-доброе, – промурлыкал Фабрис, – как спалось?
– Прекрасно. – Им незачем знать, что я почти не сомкнула глаз. – Как еще можно спать в вашей красивой желтой комнате? Но от чашечки кофе не откажусь.
Альберт заговорщически улыбнулся.
– Рад, что тебе уютно здесь. Мы совсем недавно закончили ремонт. Я был против такого количества желтого, но Фабрис похоже угадал первое желание своей гостьи. А я легко исполню второе! – Он снял турку с плиты и разлил напиток по чашкам. – Сахар, сливки, молоко?
– Только кофе, пожалуйста. Я люблю черный, чем крепче, тем лучше.
– Очень вас понимаю, коллега! За этими попытками смягчить горечь теряется вся суть. Зачем исправлять то, что идеально?
– Сначала доживите до моих лет, – вмешался Фабрис, – тогда и посмотрим, сколько кусков сахара вам понадобится. В старости слишком устаешь от всего происходящего, а еще и кофе горьким пить? Нет уж, увольте! И тебе, Альберт, не следует выражаться так категорично, ты тоже изменяешь вкус своими специями.
– Мои специи его раскрывают, а не уничтожают, Фабрис. Если женщину нарядить в подходящее ее фигуре платье, это подчеркнет достоинства, а замотай ты ее в ткань с ног до головы, и что увидишь? – одну ткань. И в чем смысл?
– Ну вот, теперь ты сравниваешь женщин с кофе! Как вам это нравится, Марта?
– Не вмешивайте меня, это не честно, – засмеялась я, с трудом оторвавшись от своей чашки. – Во-первых, мне доводилось слушать похожие рассуждения, а во-вторых, споры о вкусах для того и существуют, чтобы никогда не заканчиваться.
