Соль и серебро - страница 24

– Я не слушаю.

– Что она говорит? – Этот вопрос, похоже, противоречит его приказу не слушать Дверь.

– Ничего, – вру я. – Просто мое имя.

Райан долго смотрит на меня, потом встает и возвращается к груде тел вокруг Двери. Сапогом он толкает их, разделяет, переворачивает, чтобы увидеть лица.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

Он поднимает взгляд:

– Проверяю их раны. Надо убедиться, что нам не придется разбираться с оборотнем в ближайшие десять минут. И… я хочу знать, какие виды демонов вышли из этой Двери. – Он перекатывает труп, это женщина, и я вижу крошечные отверстия по всему ее телу. – Похоже, в основном вампиры и несколько мандуруго. – Не успеваю я спросить, как он уточняет: – Филиппинские. Похожи на наших вампиров, но только у их жертв всего одна метка – на горле. На крыльях мандуруго нет присосок.

Откуда он все это знает? Где можно такому научиться? Я уже спрашивала его, но он не говорит. Думаю, он втайне ходит в Кинко[7], распечатывает страницы из «Википедии» и зубрит. Это моя теория, и я ее придерживаюсь.

– Странно, – продолжает Райан, скорее обращаясь сам к себе, чем ко мне. – Обычно мандуруго приходят вместе с асвангами[8] – филиппинскими демонами.

– Может быть, они вышли из другой Двери.

Он резко переводит взгляд на меня:

– Из другой Двери?

Тоненький голосок говорит: Элли!

– Не обращай внимания, – торопливо отвечаю я. – Плохо, что ты не увидел то, что ожидал?

Райан пристально смотрит на меня и потом переводит взгляд на пол. Качает головой:

– Я не знаю… Это… по-другому. Я не люблю, когда по-другому. – Он снимает шляпу и проводит рукой по волосам.

Дверь очень тихо смеется надо мной.

Мы направляемся наверх, в ресторанный дворик. Я не шутила насчет картошки фри. Я заказываю гигантскую порцию, пока Райан отбирает у меня мобильник. Жир, соль и аромат кетчупа стирают запах разлагающихся тел и ужасных парфюмов из того магазина. Когда я возвращаюсь к столу, Райан говорит по телефону. Я ставлю перед ним кока-колу – всегда стандартную, диетическую он не пьет. Я же люблю именно диетическую. Мне нравится послевкусие.

Я игнорирую его разговор и прислушиваюсь к болтовне девочек-подростков за соседним столиком. Они все одеты в слишком тесные джинсы с розовыми поясами и крошечные футболки, которые мне бы и на руку не налезли.

– Понятия не имею, чем, по его мнению, он занимался, – говорит блондинка. – Он весь как бы навис надо мной, и я как бы: эй, вынь руки из моих трусов.

– О боже! – восклицает брюнетка. – Как бы – что? Полез к тебе в трусы? Какой кошмар!

О, они еще узнают.

Я снова обращаю внимание на Райана, он закрывает крышку телефона.

– Это Нарния. Только что открылась еще одна Дверь, где-то в Бей-Ридже. Охотник сообщил. Она думает, что это в каком-то итальянском ресторане.

– Это вторая Дверь, которая ее удивила. Разве не странно? Разве она не должна знать? Это же ее работа ведьмы-экстрасенса – или как ее там?

Я чавкаю картошкой и предлагаю ему угоститься. Он отрицательно взмахивает рукой. Не знаю, как он еще не умер с голоду; время уже послеобеденное.

– Странно, но она скоро узнает точно. Ей надо поколдовать.

– А потом ей надо будет вскочить на веник и закудахтать, – глубокомысленно заявляю я.

Райан выглядит раздраженным. Я тычу в него наполовину съеденной картофельной палочкой.

– Эй, за все это время ты мне ни разу не говорил о ведьмах-экстрасенсах. О плохих ведьмах – да. О девчонках, притворяющихся ведьмами, – да. О детях, которые смотрят фильмы о ведьмах и пытаются колдовать, – да. Но о настоящих ведьмах, которые занимаются настоящими ведьмовскими штучками, – нет.