– Огромное вам спасибо.
– Да не за что.
Жду. Ага, вот оно. Как обещали, выносят оплату, слиточками, раз, два, десять, двадцать… на каждом проба, еще там какие-то номера, все при всем… Главное, с этим не ошибиться, а то меня потом в банке загнобят…
Главное, унести все это сокровище… легко сказать… поднимаю сумку, чуть не валюсь под ее тяжестью… вот что значит, ночь не спал, а когда жрал нормально, вообще не помню, было такое когда-нибудь или нет…
Везут обратно. Вот за это уважаю, где взяли, туда и вернули, все честь по чести. Снова забываюсь, убаюканный покачиванием машины, хоть бы в воздушную яму какую провалились, сон стряхнуть…
Снова тычок в спину. Так, еще раз меня любимого ткнете, такого пинка дам, мало не покажется.
– Людям… должно понравиться?
– Ну конечно. То, что надо.
– Они… придут туда?
– Прибегут.
– А вам…. вам понравилось?
– Безумно, – вымучиваю из себя улыбку, – прямо это… уходить жалко.
Черт, что ляпнул, сейчас скажут – оставайтесь.
Не сказали… тем лучше…
– Дороговатенько вам все это обойдется.
– Ну что вы… под людей… не жалко.
– ДЛЯ людей.
Прошу прощения. Для… людей.
Останавливаемся – в богом забытом переулочке на окраине города, только бы мне теперь с золотишком этим до дома дойти живым. Попросить, что ли, до квартиры проводить, да ну, на хрен, нечего им знать, где я живу… Хотя… они, похоже, и так уже все знают.
– Не стыдно вам?
А? – оторопело смотрю на него. Похоже, ослышался. Или он что-то другое хотел сказать…
– Не стыдно?
– С чего?
– Все-таки… человечество предаете…
– А-а, вы про это… Да ну… одним больше, одним меньше… своя-то рубашка ближе к телу…
– Это что?
– Ну… это так говорят…
Прощаемся. Машина поднимается в небо, большая, блестящая, машу рукой. Кажется, все… придут люди, еще как придут, понравится, да не то слово, понравится… в восторге будут… ловушечка, блин…
– Подбросите?
Заглядывает в машину, маленькая, шустрая, глазешки черненькие, как две ягоды.
– Куда подбросить? На Луну, или дальше?
Улыбаюсь, подмигиваю.
– Да ну вас…
– Да садитесь, садитесь, барышня, куда скажете, туда и подброшу. Хоть до неба, хоть выше…
Неловко забирается в мой жигуленок, долго дергает ремень, не может пристегнуть, да ты его тихонечко-тихонечко тяни… вот так…
– К Торговому вам?
Смущается, смотрит на меня, маленькая, юркая, в черной шубеечке.
– А вы откуда знаете?
– А я все знаю… работа у меня такая, все знать.
Выворачиваю жигуль – правее, правее, в переулки, мимо пятерки мусорных ящиков с надписью «Продается пятикомнатная квартира со всеми удобствами», мимо облетающих кленов, каких-то школ-садиков, огороженных решетками, за которыми резвятся ребятишки, детки в клетке…
– А вы куда едете, вы же сказали, к Торговому… – смотрит на меня, маленькая, напуганная, блестят глазешки.
– И еду к Торговому, в обход-то быстрее. Там на проспекте две фуры друг в друга врезались… встретились… два одиночества. Так что там сейчас не пройти, не проехать…
– А вы откуда знаете?
– Да говорю вам, работа у меня такая… все знать.
Смотрю на нее, маленькую, тоненькую, стрижечка какая-то замысловатая, что они там, на голове себе делают, прядочка рыжая, прядочка красная, прядочка синяя, реснички в километр, такими ресницами хлопнет, полгорода ветром сдует. Все про тебя знаю, что тебе своих ресничек мало, еще и наращивать их ходила, подружайка тебя какая-то в салон красоты позвала, на тебе учиться ресницы клеить… Ты еще думала, она тебе бесплатно ресницы приклеит, как бы не так, один глаз сделала, тут же снова все отклеила, спасибо, Иришка, всего хорошего…
