Ласси слабо хихикнула и смахнула слезы с глаз:
– Вряд ли мне понадобится приданое, и вряд ли какой-либо поклонник станет долго за мной ухаживать. Я нежеланная четвертая дочь. У меня даже имени нет.
– Тогда я дам тебе имя, – решил белый олень. – Существо, столь щедрое духом, должно иметь собственное имя, а не то тролли могут украсть и использовать этот прекрасный дух как топливо для своего темного колдовства.
Олень приблизил бархатный нос к уху девочки и нарек ее именем на языке великих зверей лесов и гор, морей и равнин и жарких пустынь, каковой есть истинный язык творения.
Юная ласси обрела имя. Оно легло ей в сердце тайным сокровищем. Девочка подняла на белого оленя сияющие глаза:
– Спасибо, спасибо тебе, тысячу раз спасибо.
Выше по склону горы послышались крики и треск, поднятые пробивающими себе дорогу сквозь подлесок людьми и собаками.
– Убегай скорее, – сказала она белому оленю.
Громадный зверь склонил голову, на миг прижался черным носом ко лбу девочки, а затем развернулся и умчался в ночь. Ласси стояла на коленях возле ручейка, пока следопыты не нашли ее.
– Пика, что ты здесь делаешь? – Аскеладден схватил младшую сестру за руку и рывком поставил на ноги. – Видела, куда побежал олень?
Она захлопала на него глазами, быстро соображая. Остальные столпились вокруг, высоко держа факелы. Некоторые даже копья прихватили. Видно, думали, что лучше ранить, а то и убить оленя, нежели дать ему уйти.
– О чем ты говоришь? – Ласси с невинным видом огляделась. – Аскель, ты зачем сюда пришел? – Она указала на следы на снегу, уходящие прочь от места, где они стояли. – Я думала, ты ищешь белого оленя.
– Мы и ищем, глупая девчонка! – заорал Аскель. – Ты его видела?
– Это был не белый олень, а бурый. Он запутался в колючках, и я его вызволила. – Она вывернулась из хватки брата. – Я подумала, вдруг это один из наших, но он оказался диким и убежал.
– Бурый олень? – Аскель сник, на его красном лице явственно проступило разочарование. – Я видел его с вершины холма! Могу поклясться, он был белый.
– У него снег набился в шерсть, – сказала девочка.
– Ну, Аскель, загонял ты нас изрядно, а все попусту! – негодующе воскликнул один из охотников.
Остальные тоже заворчали, и некоторые из них направились в разные стороны, высматривая признаки добычи.
– А-а! – Аскель в раздражении провел руками по лицу. – Нам никогда ничего не найти в такой темноте, даже при луне, – пожаловался он, фыркнул и повернулся к сестре: – Шла бы ты лучше домой, пика. Здесь тебе небезопасно, и ты это знаешь.
И тут его взгляд остановился на ее одежде. Аскель прищурился и втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
– Где ты взяла эту парку?
Его собственное одеяние представляло собой пеструю мешанину старых кусков меха и сукна, где заплаток было больше, чем целой ткани.
– Это Ханса Петера, – ответила ласси, отступая перед его жадным взглядом. – Он одолжил ее мне, но только на сегодня.
– Так вот что он прятал в том старом сундуке, – задумчиво произнес третий брат, и лицо его сделалось жестким. – Интересно, что еще он привез из своих странствий?
– Тебе – ничего, – огрызнулась девочка.
Но Аскеладден ее не слушал. Он глядел на ту сторону ручья, расчетливо прищурившись.
– Я иду домой.
Брат не ответил. Ласси не стала повторять, а просто повернулась и двинулась вдоль ручья и вниз по склону к родной хижине.
– Ну? – Мать стояла у огня с сердитым видом.
