Она не знала, как сообщить родителям, что у нее спустя все эти годы появилось имя. А вдруг они спросят, где она его взяла? Имя было красивое, но любой понял бы, что оно нездешнее.
– Нет, – тихо ответил Ханс Петер. – Береги его. Храни глубоко в сердце. В мире есть места, где не иметь имени – большая удача, спасение. – Взгляд его устремился далеко за пределы хижины.
Девочка слегка вздрогнула, заметив уныние на его лице.
– Но зачем человеку имя, если никто его не знает? – прошептала она.
– Однажды для твоего имени придет время и место, – сказал ей брат. – Но до тех пор, наверное, лучше тебе оставаться нашей пикой.
– Твоей ласси.
– Моей ласси, – согласился он, пригладив ей волосы.
Они услышали, как стукнула, распахнувшись, дверь хижины и в дом с рычанием ввалился Аскель. Ханс Петер закатил глаза, а его младшая сестренка рассмеялась. Они вместе спустились по лестнице навстречу брату.
Вскоре ласси заметила в себе кое-какую перемену. Кошек в семье не держали, а за оленями ходил ее брат Эйнар. У них было несколько кур, но куры не ахти какие собеседники, и если ласси и обратила внимание, что понимает их кудахтанье, это не задержалось у нее в голове.
Она не придавала новому свойству значения, пока однажды не пришли в гости Йорунн и ее муж, Нильс, и не привели с собой охотничьего пса-подростка. Большелапый и ласковый щенок обожал сидеть у огня рядом с Хансом Петером, занимавшимся резьбой по дереву. Когда кто-нибудь подходил, щенок принимался стучать хвостом по полу и глядел на человека почти с улыбкой.
На второй вечер визита Йорунн ласси пекла лефсе[2]. Снимая готовую лепешку с горячей сковороды, она услышала голос:
– На вид очень вкусно.
Решив, что это сказал Ханс Петер, она улыбнулась брату:
– Спасибо. Хочешь кусочек?
– Мм? – Ханс Петер оторвал взгляд от резьбы. – Что ты сказала?
– Я спросила, не хочешь ли ты кусочек лефсе.
– Да нет, – скривился он. – Я не люблю их без ничего.
– Тогда почему ты сказал, что на вид вкусно? – Она ловко перенесла румяный плоский кружок на блюдо.
Ханс Петер озадаченно взглянул на нее:
– Я не говорил.
Девочка огляделась. Рядом больше никого не было.
Послышался стук по полу, и ласси взглянула сверху вниз на щенка. Тот таращился на нее, виляя хвостом:
– Можно мне кусочек, если он не хочет?
Ласси пристально посмотрела на щенка.
– Ты это слышал? – Она указала лопаткой для лефсе на собаку, но вопрос ее был адресован Хансу Петеру.
– Что слышал?
– Пес попросил кусочек лефсе.
– Он не просил.
– Просил, – возразил пес. Уши у него повисли. – Но ты не обязана мне его давать, если не хочешь.
– Ханс Петер, – сказала ласси, понизив голос, чтобы остальные не услышали, – этот пес со мной разговаривает.
– Понимаю. – Он отложил кусок дерева, на котором что-то вырезал, и аккуратно зачехлил нож. Потом поднялся, подошел к младшей сестренке и положил ей руку на плечо: – У тебя голова не болит?
– Нет.
– Ты сегодня ела?
– Да. – Она раздраженно дернула плечом, стряхнув его ладонь. – Он со мной разговаривает. Я не больна, не спятила и не сплю. – Она снова указала лопаткой на собаку: – Скажи что-нибудь еще!
– Можно мне кусочек, пока он не остыл?
– Вот! – Она торжествующе повернулась к Хансу Петеру. – Слышал?
– Нет. – Брат покачал головой, но лицо у него сделалось задумчивое. – Однако я слышал, что он издает звуки. Ворчит и скулит, как и положено собаке.
– Но я разобрала слова совершенно ясно.
