Солнце Парижа. Часть 2. В зените. Вспышка - страница 17

‑ Да, это так, но… ‑ сомнение отразилось на скуластом лице молодого инспектора.

‑ Что но? ‑ комиссар выжидательно смотрел на собеседника.

‑ Но он носил сразу два револьвера. Зачем? Разве только, что он планировал эту дуэль, ‑ Мартен задумчиво потёр подбородок.

‑ Ну в таком случае не проще ему было бы застрелить этого, как там его? ‑ Жюваль вопросительно взглянул инспектора.

Мартен наморщил лоб, вспоминая:

‑ Х-м-м, Гумилеф…

‑ Да застрелить в какой-нибудь подворотне этого Гумилефа. И всё, ‑ комиссар развёл руками. ‑ И не надо устраивать весь этот спектакль.

Жюваль раздавил сигарету в пепельнице и добавил, дёрнув щекой:

‑ Заметь, опасный для него спектакль.

‑ Может быть, шеф, может быть, ‑ Мартен взялся за ручку двери. ‑ До завтра, месье комиссар.

Жюваль молча смотрел на тлеющий окурок в пепельнице, Мартен, не оглядываясь, вышел…

Утром следующего дня Мартен и Капелли прибыли к дому, где находилась квартира четы Гумилёвых. В вестибюле их холодно встретил консьерж с естественным вопросом о цели визита, но, увидев удостоверение инспектора, быстро объяснил, как найти нужную квартиру. Поднимаясь по широкой лестнице на третий этаж, Капелли шёпотом заметил:

‑ Надо бы этого консьержа допросить.

‑ Допросим, конечно, ‑ Мартен, немного наклонившись, посмотрел вниз через перила на сидящего внизу мужчину, ‑ но потом. В зависимости оттого, что расскажет нам хозяйка.

Наконец, они достигли цели ‑ двери квартиры Гумилёвых. Она оказалась приоткрыта ‑ за ней слышались голоса и женские причитания. Переглянувшись, полицейские вошли внутрь. Не встретив никого в прихожей, они, сняв шляпы, направились дальше и прошли в гостиную, где увидели трёх женщин, о чём-то горестно вздыхающих и бормочущих. Вернее сказать ‑ двух пожилых дам в чёрном вокруг третьей, молодой женщины с опущенной головой. Она сидела молча около стола, крепко сжав руки на коленях. Мартен быстро оглядел фигуру, наверное, вдовы: не обратить на неё внимание было невозможно ‑ маленькое чёрное платье от Шанель: слегка приталенное, узкие длинные рукава, полукруглый вырез, прикрытый чёрным шёлковым шарфом, чёрные туфли-лодочки, повязанный вокруг головы платок и чулки завершали туалет сидящей дамы.

Мартен хмыкнул про себя: «Парижский шарм, о-ля-ля», однако что-то в этом облике диссонировало с общим стилем дамы. Он это понял, когда она подняла голову, услышав шум входящих мужчин. Её круглые глаза, с удивлением смотрящие на окружающий мир, лицо с редкими веснушками, чёрный платок, странно подвязанный большим узлом под подбородком, ‑ вот, наверное, что сразу показалось необычным инспектору. Почему? Он не мог объяснить сам. Теперь же Мартен пристально посмотрел на лицо дамы: черты её лица у него почему-то не могли чётко отпечататься в сознании. Запечатлелся только какой-то негатив солнечного затмения: яркий диск лица и чёрный абрис окаймляющего платка. Она молчала. Вместо неё разговор на разные голоса начали стоявшие дамы, мешая фразы на французском и русском:

‑ Что вам угодно, господа? Почему входите без стука? Сегодня никого не принимают. Подите вон.

Полицейские дождались паузы в их возмущённых возгласах, и Капелли продемонстрировал полицейское удостоверение.

‑ Полиция. По делу об убийстве месье Гумилефа. Нам необходимо задать несколько вопросов мадам Гумилеф.

Ворчащие дамы замолчали, посмотрев на молодую даму.

‑ Это я, господа полицейские, ‑ на лице молодой женщины ничего не отразилось.