– В чем дело? – спросил меня Эмметт.
– Без малейшего понятия, – соврал я.
Эмметт отозвался недовольным бурчанием.
– Играй, играй, – настаивала Эсме – мои пальцы снова остановились.
Я исполнил ее просьбу, она подошла и встала у меня за спиной, положив руки мне на плечи.
Песня звучала приятно, но казалась незаконченной. Я пробовал добавлять проигрыши, но все было не то.
– Очаровательно. У нее есть название? – спросила Эсме.
– Пока нет.
– А сюжет? – в ее голосе сквозила улыбка. Музыкой она наслаждалась, и мне стало совестно за то, что я так долго не подходил к роялю. Вел себя как эгоист.
– Это… пожалуй, колыбельная. – Тут мне удалась одна из музыкальных связок. Из нее легко вытекала следующая фраза, обретая собственную жизнь.
– Колыбельная, – повторила Эсме самой себе.
А сюжет у этой мелодии и вправду был, и как только я понял это, она сложилась сама собой. В ней девушка спала в узкой постели, и темные волосы, густые и непослушные, разметались как водоросли по ее подушке…
Элис дала Джасперу возможность сражаться своими силами, подошла ко мне и села рядом на банкетку. Звенящим, как музыка ветра, переливчатым голосом она спела на пробу вокализ двумя октавами выше мелодии.
– Мне нравится, – негромко оценил я. – А если вот так?
Я добавил к мелодии ее тему, мои руки запорхали по клавишам, собирая воедино детали, слегка изменяя их и придавая пьесе новое развитие.
Она уловила настроение, подстроилась к нему и запела.
– Да. Идеально, – кивнул я.
Эсме пожала мое плечо.
Но я увидел и финал – теперь, когда голос Элис взмывал над мелодией и уводил ее в другом направлении. Я понимал, как должна закончиться эта песня, потому что спящая девушка – уже совершенство, и любое внесенное в нее изменение было бы неправильным, прискорбным. Песня вела к этому осознанию, снижались темп и тон. Голос Элис тоже зазвучал ниже, приобрел торжественность, достойную эха под высокими сводами собора в отблеске свечей.
Я сыграл последнюю ноту и уронил голову на клавиатуру.
Эсме погладила меня по голове. «Все будет хорошо, Эдвард. Все сложится как нельзя лучше. Ты заслуживаешь счастья, сынок. Судьба перед тобой в долгу».
– Спасибо, – шепнул я, жалея, что не верю в это. Как и в то, что мое счастье имеет значение.
«Любовь не всегда приходит в удобной упаковке».
Я невесело засмеялся.
«Из всех живущих на этой планете ты, возможно, наиболее приспособлен к решению таких сложностей. Ты лучше и умнее всех нас».
Я вздохнул. Каждая мать того же мнения о своем сыне.
Эсме все еще переполняла радость оттого, что в моем сердце наконец-то пробудились чувства, как бы велика ни была вероятность трагедии. Она уж думала, что я останусь одиноким навсегда.
«Она непременно полюбит тебя в ответ, – вдруг подумала она, застав меня врасплох неожиданным поворотом мыслей. – Если она умница. – Она улыбнулась. – Но ума не приложу, как остальные могли быть такими тугодумами, чтобы не догадаться, насколько завидная ты добыча».
– Перестань, мам, ты вгоняешь меня в краску, – шутливо отмахнулся я. Невероятно, но ее слова подняли мне настроение.
Элис засмеялась и заиграла одной рукой «Сердце и душу». Усмехнувшись, я дополнил простенькую мелодию аккомпанементом. А потом побаловал ее исполнением «Палочек для еды».
Она рассмеялась, потом вздохнула.
– Как бы мне хотелось узнать, почему ты смеялся над Роз, – призналась Элис. – Но я же вижу: ты не скажешь.
