Солнце в стакане - страница 12

Сазаров назвал имя.

– Она наверное из тех будет, кто платит за частные занятия. Знаете, некоторые оплачивают время и занимаются сами по себе. Если подождете, я попробую что-нибудь узнать.

Сазаров согласился.

– Как ее зовут? Вика? – Переспросила она минут через пять, пролистав замусоленный журнал посещений. – Здесь записана только одна Вика. Вот, записывайте телефон. Может, это и не она, сами разберетесь.

Сазаров достал плитку шоколада. Вахтерша улыбнулась.

– Все вы, мужчины, одинаковы…

Пряжкин уверенно вел машину. За окном – неровной стеной чахлые сосны в снегу. Свинец неба давит природу невыносимой тяжестью, в которой тонкой нотой звенит рассеянный свет мутного солнца. Сазаров вдавился в спинку сиденья. Хотелось спать.

В Юшкове остановились на полчаса. Позавтракали в кафе. Посмотрели утренние новости. Платил Пряжкин. Выпив чашку безвкусного кофе и съев бутерброд с ветчиной, Сазаров прогулялся вдоль рыбного рынка.

Торговые палатки раскинулись недалеко от автостоянки. Укутанные в ватные фуфайки тетки беззастенчиво лгали о достоинствах той или иной рыбины, свесившей мокрый скользкий хвост с грязного стола.

На автозаправке Пряжкин залил полный бак. До Санкт-Петербурга предстояло еще два часа пути. Два часа разговоров Пряжкина ни о чем.

Усевшись рядом с ним, нетерпеливо барабанившим пальцами по рулю, Сазаров включил радио. Чувство досады не уходило. Прошла неделя, а он еще чувствует себя идиотом. Семь цифр, написанных билетершей ДК на клочке бумаги, и ночь превратилась в кошмар. Он звонил Вике через каждый час. Никто не отвечал. Утром с досады выпил. Не помогло.

Она провела в его квартире всего одну ночь. Слишком рано делать выводы. Утром – пустая квартира, холодный чай. Ни записки, ни адреса. Одни ощущения – бархат ее кожи, блестящие глаза. Бледный, невыразительный голос. Исчезающее куда-то чувство одиночества – отступающая тьма от огонька дешевой зажигалки. Растворение реальности в мелкой луже псевдочувств, на миг вспыхнувших наглостью дорасти до истины. Желание веры. Но что-то держит.

В Санкт-Петербурге шел снег. Двадцать минут потеряли в автомобильной пробке на Володарском мосту. На набережной Карповки расстались. Пряжкин умчался улаживать дела, каким-то образом связанные с рестораном. Условились встретиться возле станции метро Ломоносовская в семь вечера.

Сазаров проследил, как Пряжкин лихо вписался в автомобильный поток, закурил и резким шагом направился в сторону серого пятиэтажного здания, где располагался офис издательства. Разговор с редактором вышел скучный и вязкий. Виктор так и не сказал редактору о романе. Зачем? Лежат листки в желтой папке уже год, никому не мешают. Ждут. Чего? На некоторые вопросы лучше не отвечать. Тем более не следует их задавать самому себе.

Под конец разговор потерял смысл. Сазаров сухо простился. Редактор обещал звонить. Виктора он проводил безразличным взглядом.

Спешить некуда, до встречи с Пряжкиным – целый день. Сазаров остановил такси. Доехал до набережной Фонтанки. Вышел возле дома-музея Ахматовой. Музей был закрыт. Он пошел вдоль набережной. Мелкий снег забивался под воротник. В кафе с неприхотливым названием «Закусочная» Сазаров заказал бутылку молдавского каберне. Сиюминутное желание, исполненное тут же, без проволочек, имеет ряд преимуществ перед долгосрочными прожектами, которые, кстати, не всегда могут воплотиться в жизнь. Визит в издательство оказался напрасным. Упущенная возможность увидеть свои рассказы опубликованными, компенсировалась бутылкой красного вина. Неравнозначная замена. Пресловутая синица, которая никогда не взлетит. Впрочем, кто требует от нее высокого полета?