«Оно к лучшему. А то коленки в капроне промерзнут!» – думала я, с сожалением глядя на нарядно-оливковую в иероглифах оторочку лифа.
Я влезла в джинсы и белый пушистый свитер. Мазнула тушью ресницы, схватила сумку и выбежала из дому.
Всю дорогу я успокаивала себя словами народной мудрости, гласящей: «По одежке встречают, по уму провожают». Не станут же в народе ерунду городить. А ума у меня хоть отбавляй. Еще Грибоедов в свое время говорил, что горе от него, да и только! Но подкупить Лихоборского мне все равно больше было нечем.
Я слегка волновалась. Во-первых, не было уверенности, что вообще сегодня его увижу. А во-вторых, если увижу, как мне себя с ним вести? Намекать, что его поцелуй взорвал мне мозг? Или лучше сделать вид, что ничего не произошло?
Спокойно подумать мне не дали – в электричке было слишком много народу. Сначала мою диафрагму сдавил какой-то мужик в цигейковой шубе с бензопилой на плече. Потом клон тети Ринаты в каракуле проволок по моим ногам тачку с колесами (редкий вид ручной клади, который доводит меня до бешенства). Позже дядечка интеллигентной наружности встряхнул газету так, что я едва не осталась без сетчатки. В общем, когда прозвучало: «Станция „Краснопресненская“, переход на станцию „Баррикадная“», я так ни к чему в своих размышлениях и не пришла.
Тем не менее я чувствовала себя полной сил и энергии. Аутотренинг не прошел даром. Я красива, умна. Лихоборский от меня не уйдет!
Ирка сидела на центральной лавочке, уткнувшись в карманную книжку. Я подошла. Она была так увлечена, что даже не подняла головы.
– Опять порнуху какую-нибудь читаешь? – осведомилась я, чтобы привлечь к себе внимание.
– Оксанка, привет! – Чижова захлопнула книжечку и спрятала ее в сумку. – Изучаю биографию Фаины Раневской. Обнаружила у хозяйки в столе.
– А-а, это где «дети, пошли в жопу»?
– Ага. Читала?
– Да так, через строчку.
Ирка встала, поправила шарф, вытащив из-под него свои шикарные волосы. Оглядев меня, спросила:
– Ты чего сегодня так кошмарно выглядишь? Не выспалась, что ли?
– Ну знаешь! Ты тоже не Мерилин Монро! – вспылила я.
Ирка на это только по-отечески улыбнулась. Дескать, ну мы-то с вами понимаем…
Настроение мое резко упало до нуля. Поджав губы, я наблюдала, как Ирка подбирает со скамейки свой пакет и перчатки.
Потом мы галопом припустили на эскалатор.
– Представляешь, даже ногти не успела накрасить, – на ходу жаловалась мне Ирка.
– А ты перчатки не снимай. Пусть думают, что у тебя протезы.
Я все никак не могла успокоиться. Внутри меня все клокотало. Наружу, как опара из кастрюли, выпирала желчь. Если бы при выходе на поверхность мы не занялись поисками нужной нам улицы, я бы, наверное, от Ирки мокрого пятна не оставила.
По широкой Красной Пресне, невзирая на гололед, носились быстроходные иномарки. Светило яркое солнце. Но, как известно, мороз от этого только крепчает.
Мы, коченея от холода, бежали вдоль высоких административных домов. Кутали носы: Ирка – в шарф, я – в отворот своего свитера. Встречая повороты, мы читали названия улиц. Искомой все не было. Самое интересное, никто из прохожих не мог подсказать, где находится улица Дружбы. А мы, между тем, уже почти добрались до следующей станции метро.
Когда десятый опрошенный недоуменно развел руками, я сказала Ирке:
– Ну-ка, дай мне сюда бумажку с адресом!
– Зачем? Я хорошо помню: улица Дружбы, дом 6.
– Ну, тебе же сказали, недалеко от метро «Краснопресненская», а мы сейчас уже до «905-го года дойдем»!
