– Нельзя ли как-нибудь запереть эту дверь? – сказал Соломон Кейн. – Признаться, наш хозяин не внушает мне большого доверия.
– По крайней мере, рейка и ушки для засова здесь есть, – сказал Гастон. – Но где сам засов?
– В конце концов, можно разломать стол и заложить дверь деревяшкой… – задумался Кейн.
– Mon Dieu! – вырвалось у Л'Армона. – Как ты, однако, робок, мой друг!
Кейн нахмурился и довольно резко ответил:
– При чем тут робость? Просто не хочу, чтобы меня зарезали спящего!
– Клянусь моей верой! – расхохотался француз. – Ты ведь и меня первый раз видишь. Мы никогда не встречались, пока я не нагнал тебя в лесу нынче вечером, за час до заката…
Кейн покачал головой:
– Ошибаешься. Я где-то видел тебя раньше… но вот где и когда, сказать не берусь. Что же касается нашего хозяина… я не люблю пустых подозрений и всякого человека считаю честным, пока доподлинно не удостоверюсь в обратном. А кроме того, я вообще-то очень чутко сплю. И притом обычно кладу пистолет под подушку…
Француз вновь засмеялся:
– Я и то думаю, как это месье не боится спать в одной комнате с незнакомцем… Ха-ха!.. Ну что ж, друг англичанин, делать нечего, пошли позаимствуем засов в одной из соседних комнат!
И они, взяв с собой свечку, выбрались в коридор. В доме царила полная тишина. Лишь красноватое пламя фитилька недобро подмигивало в густой темноте.
– Других постояльцев здесь нет, не видно и слуг, – пробормотал Соломон Кейн. – Странная таверна… Как бишь она называется? В немецком я не очень силен… ах да! «Расколотый череп». Веселенькое название…
Они заглянули в комнаты, соседние с их собственной, но не нашли ни одного засова, который можно было бы вытащить. Продолжая поиски, они добрались до самой дальней из комнат, расположенной в конце коридора. В отличие от других эта дверь была заперта снаружи с помощью тяжелого бруса, вставленного одним концом в паз на стене. Путешественники вынули брус и вошли внутрь.
– Здесь полагалось бы быть окну наружу, но его нет, – пробормотал Кейн. – Смотри!
Комната была обставлена в точности как другие, но пол ее покрывали зловещие потеки. Стены и одна кровать были изрублены буквально в щепки.
– Да здесь, я смотрю, людей убивали! – хмуро заметил Кейн. – А вон там – что это такое? Щеколда, приделанная прямо к стене?..
– И крепко приделанная, – подтвердил француз, подергав запор. – Она…
Но тут целый кусок стены отошел в сторону наподобие двери, и у Гастона вырвалось невнятное восклицание. Перед ними предстала маленькая потайная комната. Двое мужчин склонились над жуткими останками, лежавшими на полу.
– Человеческий скелет! – определил Гастон. – Смотри, да он за ногу к полу прикован! Его заточили здесь, беднягу, и держали, пока он с голодухи не помер!
– Нет, – сказал Кейн. – Видишь, у него череп расколот. Ох, сдается мне, неспроста наш хозяин дал своему адскому заведению такое названьице! Думается, этот несчастный был путешественником вроде нас, которому довелось угодить в лапы к чудовищу…
– Похоже, – согласился Гастон, впрочем, без всякого интереса. От нечего делать он пытался стащить железное кольцо с ножных костей скелета. Это ему не удалось, и тогда, вытащив меч, он одним замечательно сильным ударом рассек цепь, соединявшуюся со вторым кольцом, глубоко вделанным в бревна пола. – И на что ему понадобилось приковывать к полу скелет? – задумчиво проговорил француз. –
