– А потом… – тихо продолжила Нэла, чуть успокоившись, – потом один человек…Захотел Айрику. Ее многие хотели – ты же помнишь, как она поет…Как пела… Она отказала, как всегда и всем.
Нэла грустно улыбнулась, вытирая кулаком слезы.
– Айрика лишь посмеялась над ним, – продолжила с той же улыбкой на лице, – а он разозлился. И ночью его люди схватили нас и передали охотнику, Рикару. Так мы оказались здесь. Поначалу все было хорошо. Мы по-прежнему были вместе, я играла на арфе, Айрика пела. До тех пор, пока владыка ее не заметил…Он стал брать ее в свою постель. С каждым разом она становилась все бледнее, печальнее. Она отдалялась от меня. Стала молчаливой.
Нэла всхлипнула и на несколько секунд замолчала, вцепившись тонкими пальцами в подол платья.
– Я много раз спрашивала, – безжизненным голосом сказала она, – что он с ней делает. Почему она изменилась. Но Айрика не говорила. Но я видела, что она стала несчастной, бледной. Будто из нее постепенно уходила жизнь. Три ночи назад он снова взял ее. И не вернул…Рэмин вычеркнул ее из списка соловьев. А когда я спросила, где она, он сказал, что ее никогда не было! Что она исчезла, как роса в полдень! От нее не осталось даже носового платка!
Нэла разрыдалась в голос, спрятав лицо в тканях платья. У Эллин все похолодело внутри от слов Нэлы и ее слез. До этого дня разумом она понимала, что это неизбежно. Что в этом месте исчезновение (а точнее, смерть) девушек – обыденное дело, и этому никто не удивлялся.
Но за три месяца Айрика первая, кто исчез навеки в лапах владыки, о ком узнала Эллин. А сколько их было на самом деле? Сколько погибает девушек ежедневно в этом проклятом замке?
Эллин поежилась. Этого знать она не хотела.
Больше Нэла ничего не произнесла. Ее плач постепенно затих. И она просто сидела, обняв себя за плечи и глядя вдаль невидящим взглядом. Эллин сидела рядом, поглаживая девушку по спине.
Когда стемнело, они вернулись в комнату соловьев. Молча поужинали, Эллин расплела рыжие волосы Нэлы и уложила ее в постель, подоткнув одеяло, будто маленькому ребенку. Впрочем, именно такой сейчас Нэла и выглядела – беззащитной маленькой девочкой, не понимающей, как она здесь очутилась. Эллин было очень жаль ее. А еще ее не покидало ужасное чувство, что вскоре Нэла отправится вслед за своей подругой.
«Недолгой будет разлука», – пронеслась ужасная мысль, и Эллин стало дурно от нее.
Пришла безлунная ночь. Эллин помылась в общей купальне, заплела влажные волосы в косы и легла в свою постель. Сон не шел. Обычно она так уставала, что засыпала, стоило голове коснуться подушки. Но в эту ночь все было иначе. Раз за разом она прокручивала короткий рассказ Нэлы, думая то о неудавшемся побеге, то обо всех сгинувших здесь девушках, то о своем отце и загадочных снах.
Стояла тишина. Остальные соловьи мирно спали, когда Эллин поднялась с кровати и, босая, вышла в сад. В это время птицы уже не пели. Под светом полной луны сад казался мрачным, ветки царапали небо, а живописные статуи будто скорчились в гримасах ужаса.
Но Эллин все равно там было спокойнее, чем во дворце. Бесшумно ступая по холодной дорожке, она бездумно шла вперед, не глядя по сторонам. Ей хотелось просто идти вперед. Казалось, это немного облегчает смутное беспокойство и уносит эту жуткую уверенность, что Нэла скоро сгинет.
Эллин старалась думать об утраченном доме, об отце, пыталась представить мать, которую никогда не видела. И о которой стала задумываться только здесь, в этом месте – отец заменял ей всех. Но теперь она одна, совсем одна…
