Сон гинеколога - страница 9

Илья потёр покрасневшие глаза и погасил ночник. Светлана мирно спала, склонив голову на плечо. Книга, которую она читала, была готова вот-вот соскользнуть с одеяла. Илья взял её, и положил ее на подоконник. Это оказалась медицинская книга «Как бороться с аллергией у детей».

– В каком возрасте дети уже не эмбрионы, а дети? Вернее, люди? Кажется, по закону Геккеля человеческое существо проходит все стадии эволюции, следовательно, на сроке, например, пять недель оно не может являться человеком. Интересно, что думает об этом современная наука? – прошептал Илья, и открыл поисковик.

Светлана, как всегда проснувшаяся на рассвете, поняла, что муж просидел за компьютером до самого утра.

– Снова не спал? Сколько можно себя изводить? Давление поднимется, и тогда совсем не сможешь работать, – вздохнула она и потянулась.

– Свет… – тихо сказал Илья и посмотрел на неё.

Взгляд мужа был какой-то погасший, он выглядел виноватым. Света знала, что вникая в каждое происшествие, Илье приходится осваивать новые профессии, а иногда проживать чужие жизни – впускать в себя и терпеть боль других людей. Это требуется для раскрытия преступления. Но сейчас Илья совсем не был похож на себя, таким подавленным она не видела его ещё никогда.

– Что случилось? – взволнованно спросила она, вскакивая с постели.

– Ты помнишь основной изобретенный Геккелем закон? Так называемый биогенетический закон, или закон эмбриональной рекапитуляции, гласивший, что онтогенез является рекапитуляцией филогенеза?

– И что? – ошарашено спросила Светлана, накидывая пушистый халат поверх белой ночной рубашки с тоненькими бретельками.

– Помнишь, в школе нас учили, что каждый организм за период своего эмбрионального развития повторяет все стадии, которые его вид должен был пройти в ходе эволюционного развития?

– Вроде да, было такое. Тебе кашу манную или овсяную приготовить?

– Свари кофе. Вспоминай: утверждалось, что каждый новый человек, как некогда все живое, начинает свое существование с одной – единственной плавающей в жидкой среде клетки, затем становится беспозвоночным существом, затем рыбкой, после чего собачкой, и лишь потом достигает стадии человека. Дарвин сразу же объявил биогенетический “закон” главным доказательством своей теории, поскольку этот закон, в принципе, был единственным доказательством его знаменитой теории.

– Не получишь кофе, пока кашу не съёшь! У тебя и так гастрит, хочешь язву заработать? – сердито ответила Светлана и сунула ноги в кокетливые розовые тапочки с невысокими серыми каблучками.

– Света, оказывается, Геккель никогда в жизни не занимался эмбриологией, но при первом же взгляде довольно легко “обнаружил” на изображении человеческого эмбриона как рыбьи жабры, так и собачий хвост, причем – одновременно. Кроме того, он сам придумал и нарисовал картинки, с помощью которых оформил свою вышедшую в 1868 году книгу. Понимаешь?

– Пока нет, – честно ответила Света, и уже, было, собралась на кухню, но Илья, ухватив её за пояс халата, продолжил:

– В среде специалистов публикация этой книги вызвала шквал хохота и бурю возмущения. Геккелю, как жителю Йены, родины наиболее точных оптических приборов предложили компенсировать проблемы со зрением при помощи изделий, выпускаемых в его родном городе, чтобы убедиться, что никакого хвоста у человеческого эмбриона нет – его позвоночник на всех стадиях развития имеет ровно 33 позвонка, понимаешь? Он лишь несколько выдается назад на ранних стадиях из-за отличающейся скорости роста. Голова у эмбриона тоже непропорционально велика, – но это не повод утверждать, что он проходит стадию слона! Также и кожные складки шейно-челюстной области эмбриона не имеют ничего общего с жаберными щелями. Сама мысль, что эмбрион получает кислород при помощи жабр из околоплодной жидкости, могла быть только совместным порождением безудержной фантазии и полной безграмотности.