— Вы не впервые сталкиваетесь с порождением тьмы? — Под конец первого дня спросила одна из дэв, облаченная в темные одежды, с острыми чертами лица, не хищными, но строгими и внимательными. На ее щеке алела тонкая полоска шрама, что ничуть не уродовал женщину, а выдавал в ней опытного воина.
«Интересно, сколько у нее звезд?» — думала я тогда.
Звезды на ключицах — это знаки заслуг, знаний и силы. Хотя весьма иронично, что демонстрировать их не принято.
Женщина молчала все два часа, и в тот момент я впервые услышала ее голос, решив, что он созвучен с ее внешностью, — сухой, немного командный.
— Не впервые. Это случилось в детстве, прежде чем меня приняла семья Сорель, — ответила я, не вдаваясь в подробности.
Дэва больше не задавала вопросов, впрочем, и у остальных их стало меньше. Я же выдохнула, понимая, что дальше ничего не придется рассказывать. Те воспоминания не хотелось вновь тревожить.
Второй день выдался донельзя спокойным и позволил все хорошенько обдумать. По беседам наставников я поняла, что меня принесли к врачевателю сразу же после столкновения с ревенантом, а Люций Моран без попыток увильнуть взял вину на себя. Юношу ждало наказание по возвращении в родной орден.
Но больше всего случившееся повлияло на Фредерика. Брат отказался покидать лагерь без меня и после ухода наставников часто кружил по комнате, проклиная поборников тьмы. Мое же умиротворение выводило его из себя настолько, что порой он молча выскакивал прочь. Еще никогда к тому времени я не видела его настолько злым. Но и его злость казалась мне понятной.
В те дни я постоянно прокручивала в памяти ту ночь.
Ревенант. Лес. Коэн, застывший у кромки леса. И див, не вызывающий абсолютно никаких теплых чувств, но которому хватило смелости вступить в схватку. Всего несколько секунд. Подобная решительность и отважность в шестнадцать лет редки. Теперь, спустя столько лет, я еще четче это осознавала.
Мне потребовалось больше времени, чтобы взять себя в руки.
Когда врачеватели убедились, что я в порядке, мы с братом отправились домой. И на целых два года я практически забыла о существовании Люция Морана, ведь див так и не приехал в лагерь у озера Спокойствия на следующий год.
Не сказать, что я совсем не вспоминала о нем. Его отсутствие вызвало легкую растерянность. Потом я долго думала о причине подобных чувств, а когда разобралась, то растерялась еще больше, — тот первый год совместного обучения остался ярким пятном в моей жизни.
Но несмотря на это, мое мнение о Моране не изменилось, и я совершенно не желала встречаться с ним вновь.
— Ты меня проигнорировала, — произнес Люций, возвращая меня к реальности.
— Я была удивлена, — призналась честно, вспоминая, как смутилась тогда. Впервые встретившись с дивом спустя два года, я даже не сразу его узнала. Мы разминулись на главной дороге, у входа на территорию. И уже после, под башнями академии столкнулись вновь.
— Неужели? — Люций довольно заулыбался.
— Я… — задумчиво протянула, пытаясь определить точный характер своих чувств в ту встречу. — Я не полагала, что ты в первый же день станешь звать меня через весь двор.
— Ну, мы же были друзьями. Как я мог не поприветствовать своего горячо любимого друга?
— Мы ими не были, — опровергла я — быстро, твердо, без тени сомнений.
— Как же? В бою вместе побывали, считай сроднились. — заявил он, и подняв взгляд к потолку продолжил: — По крайней мере, раньше я считал так.
