— У меня уже есть брат. Второго не надо.
Моран вдруг рассмеялся — негромко, но очень искренне. Ему правда стало весело.
Я же нахмурилась, не понимая причины его радости.
— Ладно, оставим пока вопрос с друзьями. Но где это принято уходить, когда тебя зовут? — вдруг возмутился див.
— Ты вел себя слишком бесцеремонно. Светлые ходили со светлыми, теневые с теневыми, а учитывая происшествие в лагере и общее наказание, я никак не рассчитывала, что ты поднимешь такой шум. Куда логичнее было бы, если бы ты притворился, что меня не знаешь. Обычно все в подобных ситуациях так и поступают. — Я вздохнула и тихо добавила: — Люций, ты заставляешь меня разговаривать слишком много. Я не привыкла.
— Странно слушать о нормах поведения от той, кто сама в них плохо смыслит, — заметил он и в чем-то был прав.
Моран все еще улыбался, серые глаза были как никогда светлы. Ладонь дива лежала на столе, а указательный и безымянный пальцы попеременно поднимались и опускались на его поверхностность.
— Мы вместе нашли ту пару кристаллов?
— Да. — Люций стал серьезнее.
— Когда?
— Во время итогового испытания в Академии Снов.
— И где светлый и теневой кристаллы теперь?
— Свой я уничтожил, где твой — не знаю. Нам предстоит его найти, — ответил Моран, с задумчивым видом взяв в руку белую фигуру ферзя. Помимо него на карте, нарисованной на поверхности стола, расположилось еще несколько шахматных фигур, но все остальные были черными, даже те, что стояли на землях Феросии и Исонии.
Вдруг в дверь снаружи тихо постучали.
— Кажется, нам пора. Ужин готов.
Перестав терзать фигуру, Моран поднялся на ноги.
Ему точно нравилось разбрасывать передо мной хлебные крошки.
«Догадайся, Сара. Вспомни», — будто звучало в его поступках. Или Люций просто-напросто тянул время.
Мы спустились на пару этажей ниже, и я все это время держалась позади Люция, наблюдая, как встречавшиеся нам люди едва ли не прилипали к стенам, пропуская дива. Так, будто одно случайное прикосновение к его одежде могло их умертвить. И в то же время провожали взглядами, словно желали пойти следом.
Я вспомнила Майю. Когда мы только сели в карету, девушка дрожала и жалась ко мне. На первый взгляд это была не совсем обычная реакция, раз она изначально действовала по его указке. И объяснений этому могло быть два. Первое — она скрывала, что они знакомы, и изо всех сил играла свою роль, а второе — простые жители чувствовали тьму в диве, и это пугало их на уровне подсознания, но одновременно с этим он каким-то образом умудрился заслужить и их любовь.
Пройдя сквозь распахнутые двери, мы оказались в столовой, где уже был накрыт ужин. Ничего изысканного, обычная еда: мясо, картошка, крупно нарезанный сыр, тарелки с лепешками и графины с вином.
В горле пересохло. Я так давно не пила вина. В Академии Снов его подавали на обед и ужин вместо сока. Даэвов этим напитком не опьянить. Разве что, если только опустошить несколько графинов залпом.
На улице стемнело, и комнату освещали свечи в канделябрах, покрытых толстым слоем воска, который застывшими струйками стекал вниз, прямо на столешницу. Шторы плотно занавешивали окна, а потолок углом сходился над головой, и на его сероватой поверхности виднелась обшарпанная фреска с изображением плывущих по небу облаков.
Многие стулья за столом оказались пусты. Из знакомых лиц снова присутствовали Рафаиль и Роуз, врачеватель, восседавший с важным и отсутствующим видом, и, неожиданно, Майя в моем теле.
