Но вдруг, присмотревшись к нему, я поняла, что его взор источал вовсе не радость и веселье.
По спине прошел озноб.
— Твои глаза… — произнесла я прежде, чем осмыслила, что говорю. Замолчала, опустила голову, вспомнила наш разговор на площади и негромко спросила: — Что стало с твоей семьей, Люций?
— Они погибли.
— Давно?
Царившая в комнате темнота, которую тревожили лишь отсветы факелов с улицы, будто отматывала время назад, в годы юности. Я никогда на испытывала к Морану ненависти. Даже когда злилась, даже когда едва не погибла, столкнувшись с ревенантом. Какой смысл искать оправдание своим недостаткам в других? Моя вина, что ему удавалось так легко вывести меня из себя. Теперь же нет, не удастся.
— Да. — Он приблизился, сел рядом. Наши плечи соприкоснулись.
— Мне жаль, — спустя несколько секунд молчания проговорила я.
— Это было настолько давно, что я уже и не помню. — Его голос мог бы показаться беспечным, но только тому, кто сам никогда не переживал тяжелую утрату. На самом деле, близкие никуда не уходят, они навсегда тенью остаются рядом с нами. И вспоминаем мы их гораздо чаще, чем может показаться со стороны.
В спальне повисла недолгая тревожная тишина. Я отклонилась назад, упав спиной на матрас.
— Прошлой ночью мне приснился лагерь у озера Спокойствия. — Я не любила болтать попусту, но алкоголь и столь личный разговор развязали язык. Я начинала понимать пристрастие некоторых даэвов к крепким напиткам.
— И что же приснилось? — Люций лег рядом, его волосы коснулись моей ладони. Мимолетно зажав пальцами прядь, я отпустила ее, поняв, что перехожу границы.
— То, как вы купались в священном озере. — Я недовольно поджала губы, вспомнив те дни. — Спустя месяц в той местности пошли проливные дожди, и река вышла из берегов, весь лагерь затопило. Вода в низине поднялась на несколько метров. И это во второй половине лета. До сезона дождей оставалось еще много времени.
— Всего лишь совпадение, — небрежно и весело откликнулся див.
— Наверное, но из-за этого совпадения за мной весь следующий год тщательно следили наставники. Точно опасались, что я что-то натворю. Это было неприятно, ведь раньше я так старалась соблюдать все правила. Хотела стать гордостью своего ордена, а не его проблемой.
Я замолчала, задумавшись, зачем вообще все это ему рассказываю.
Люций хмыкнул. Потом иронично, даже с сарказмом заметил:
— Возможно, ты и стала его гордостью… Особенно если вспомнить храмы, посвященные тебе.
Чувствовалось, что настроение Морана испортилось. Его лицо ожесточилось. Рядом с ним сразу же стало прохладнее, точно он начал хуже справляться со своей силой.
Все же Люций изменился. Чем больше я с ним разговаривала, тем отчетливее понимала, что время и в его душе оставило шрамы.
— Признайся, те камни у озера, это ведь ты их натер? — Этот вопрос не единожды сегодня всплывал в моей голове. Не знаю, почему меня вдруг это заинтересовало.
— Что? Какие камни? — очнулся от задумчивости див.
— Из-за которых мы упали.
Некоторое время стояла гробовая тишина.
— Не-е-ет, — искренне протянул Люций. — Рафаиль.
— Что? Но он же… Как, вообще, вы все трое оказались в воде?
— Рафаиль перестарался, поэтому скатился следом, как раз перед тем, как явилась ты.
Рафаиль?
Я озадаченно уставилась в потолок. За прошедшие годы у меня ни разу не появилось даже правильной догадки об истинном положении дел.
— Ясно, — в конце концов прошептала я.
