Сон, в котором я пробуждаюсь - страница 17

Обратите внимание, как просты и эффективны их методы.

Обезличивание. Враг становится символом – «угрозой». У него больше нет индивидуальности; он сводится к набору негативных характеристик.

Универсализация. Любая группа превращается в монолит. Если один представитель группы виновен, значит, виновны все.

Эмоциональное заражение. Манипуляторы используют яркие образы и язык, чтобы возбудить у толпы коллективную ненависть.

Те, кто управляет этим инструментом, редко заботятся о последствиях. Им важны лишь сила и власть. Но цена, как правило, высока: разобщённость общества, войны, массовое насилие.

Юнлинги переглянулись, обеспокоенные.

– Но разве ненависть не даёт силу? – нерешительно спросил юный тогрута с пятнистыми рогами.

– Силу, да, – согласился мастер. – Но ненависть пожирает того, кто ею пользуется.

Она делает его рабом, ослепляет, не даёт увидеть истину. Вспомните Дарта Маласса, который уничтожил целую планету, чтобы отомстить за своего брата. Что он получил взамен? – Мастер замолчал, давая им время ответить.

– Ничего, – прошептал кто-то.

– Правильно. Он утратил самого себя. Именно этого хочет Тёмная сторона. Она кормится вашей ненавистью, заставляя вас разрушать.

Помните, что ненависть – это яд, который разрушает вас изнутри. Она лишает вас способности видеть правду, чувствовать сострадание. Кто предлагает вам ненависть как оружие, хочет лишь управлять вами. Тёмная сторона всегда использует это, чтобы укрепить свою власть.

Юнлинги молчали, задумавшись над словами мастера.

– Что же нам делать? – наконец спросила Рина.

Мастер Йорен улыбнулся, и его глаза засветились мягким светом.

– Искать истину, – сказал он. – Видеть людей такими, какие они есть, а не такими, какими их хотят показать вам страх и злость.

И помните: Тёмная сторона лишь тогда побеждает, когда вы сами даёте ей власть над собой.

Q.S., marginalia in somnis (Cod. Somn. Bibl. Noct. IV:131)

Мастер указал не на врага, а на кисть, что рисует врага.

Не смотри, кто стоит напротив. Смотри, кто держит зеркало.

Он замолчал, дав юнлингам осмыслить его слова. Потом поднялся, его мантия плавно колыхнулась на ветру.

– Всегда помните, что ваш истинный враг – это не тот, кого вы видите снаружи. Ваш враг внутри. И только вы сами решаете, кто победит.

Юнлинги слушали внимательно, как будто эти слова открывали им дверь в неведомое.

Дверь заскрипела, и в комнату вошёл Папа Карло. Он держал в руках кружку горячего чая, из которой поднимался лёгкий пар.

– Ах вы, бедняжки, – произнёс он с нежностью. – Беспокойство и сожаление совсем вас одолели.

Буратино, высунув нос из-под одеяла, хрипло пробормотал:

– Как тут не сожалеть, Папа Карло? Золотые… они пропали. Всё пропало.

Мальвина встрепенулась:

– А я? Разве можно не тревожиться, если он здесь лежит и мучается?

Папа Карло улыбнулся себе под нос и поставил кружку на край стола.

– Видите ли, дети, тревога – это наш ум, который слишком много думает о том, чего нет.

Его слова, как лёгкий ветерок, пронеслись по комнате, и дети невольно замерли, прислушиваясь.

– Если вдуматься, – продолжал он, – сожаление и беспокойство – это словно два тёмных призрака. Один тянет нас в прошлое, другой – в будущее. Мы сожалеем о том, что уже случилось, и боимся того, что ещё может произойти. А в это время настоящее утекает, как песок сквозь пальцы.

Папа Карло сделал несколько шагов к окну. Его голос звучал теперь задумчиво, почти медленно, словно он взвешивал каждое слово.