Сон, в котором я пробуждаюсь - страница 31

Пятачок остановился и задумался.

– Ты хочешь сказать, что я зря бегу?

– Ну, подумай сам, – проговорил Пух. – Наш ум всегда в движении. Мы меняем свои желания так же легко, как древний воин менял стойку в бою. Но в этом ли суть счастья? Может, мы просто заложники своего беспокойного ума?

Пятачок нахмурился ещё больше.

– Помнишь, Сова говорила о "бесконечной игре интерпретаций"? – продолжил Пух. – Каждый новый смысл рождает ещё один.

Он обвёл взглядом поляну, затем посмотрел на Пятачка.

– Вот сейчас мы с тобой стоим тут, разговариваем. Нам хорошо?

– Хорошо, – согласился Пятачок.

– Ну вот. Может, счастье – это когда тебе уже хорошо, просто потому, что ты есть?

Пятачок посмотрел на Пуха, потом на небо, потом снова на Пуха.

– Получается, счастье… прямо здесь?

– Может быть, – кивнул Пух. – Иногда, когда ты перестаёшь его искать и просто наслаждаешься тем, что уже есть, ты понимаешь, что оно всегда было с тобой.

Пятачок огляделся вокруг, потом вздохнул и сел рядом с Винни-Пухом на пень.

– Знаешь, Пух, – наконец произнёс он, – кажется, я понимаю, о чём ты. Может, не стоит так мчаться вперёд, а лучше просто остановиться и оглянуться.

– Именно! – обрадовался Винни-Пух. – А теперь, раз мы оба такие счастливые, пойдём к Кролику. Вдруг у него найдётся немного мёда или сгущённого молока?

Q.S., marginalia in somnis

Inter quaestionibus "quo currere" et "quo spectare" nullum est discrimen.

Пятачок спрашивает, куда бежать, Пух – куда смотреть.

Вопрос: в чём разница?

Когда Пятачок спрашивает, куда бежать, он исходит из того, что движение должно привести его к какой-то цели, которая будет воплощением счастья, полноты бытия. Он делит существование на два этапа: бегство и достижение. Это вопрос не о процессе, а о конце пути.

Но Пух, не видя цели в столь явном виде, обращает внимание на сам процесс, на то, куда смотрят глаза, на то, где на самом деле мы находимся в данный момент. В этом вопросе – не поиск точного направления, а открытие самого пространства, самого взгляда, который не фиксирует, не удерживает, но открывает новое измерение.

Однако, что если Пятачок и Пух на самом деле говорят об одном и том же? Пятачок спрашивает о движении, а Пух говорит о направлении взгляда, но оба идут по одной и той же дорожке. Разница исчезает, когда мы понимаем, что бежать и смотреть – это два аспекта одного потока, разница исчезает, потому что оба акта – бежать и смотреть – пронизывают собой одно и то же пространство сознания.

Да, ты прав, есть в этом некоторая простота, но она скрывает более глубокую истину, как дзенский камень в море.

И, подхватив Пятачка под лапку, Винни-Пух медленно направился по тропинке, не спеша, наслаждаясь моментом.

В этот самый момент, в одной далекой-далекой Вселенной, где временные потоки переплетались, создавая паутину возможностей, в одной из сверкающих звёздных пустот встретились Эларион и Зирафир – два Хронозорца, обменявшиеся взглядами, наполненными вечной мудростью. Они обладали способностью переноситься в прошлое и будущее, раскрывая тайны времён.

В этот самый момент Лилия оглядывалась на свою жизнь, витая в мире воспоминаний среди старых фотографий из пожелтевшего альбома. Когда-то молодая и амбициозная, она всегда откладывала свои личные отношения, полагая, что «лучшее впереди».

Она строила карьеру, мечтала, ставила цели, но годы проходили, как песок сквозь пальцы, оставляя в сердце пустоту неосуществлённых возможностей.