Пританцовывая, Лиза влетела домой и, оставив пальто в прихожей, начала стаскивать с себя остальную одежду. Шарф и жакет были брошены на стул возле шкафа в детской, юбку постигла та же участь. Двойняшки, широко распахнув глаза, смотрели на Лизу, она рассмеялась и закружила Анютку в вальсе.
– Ты – что? Валерьянки нанюхалась? – отбиваясь, вскрикнула та.
– Ага! – с блаженно-счастливым видом ответила старшая сестра и, раскинув руки, повалилась на диван возле открытого окна. Катя многозначительно покрутила пальцем у виска.
– Ты с ума сошла! Ведь простудишься! – осуждающе покачала головой Ольга Михайловна, закрывая ставни.
– Мама, это невозможно! – нравоучительным тоном сообщила Лиза. – Ученые утверждают, что у влюбленных людей непробиваемый иммунитет.
Прищурившись, Ольга Михайловна строго поинтересовалась:
– Я надеюсь, ты не признаешься своему Гордееву в любви так откровенно?
– Откуда ты знаешь, что…
Лиза поднялась на локтях и вопросительно взглянула на маму, но та только усмехнулась:
– Доченька, в последние месяцы я слышу имя Виктора Гордеева по двадцать раз на дню. И ты хочешь, чтобы я оставалась в неведении? Ты лучше расскажи, где ты была.
– Да, – вмешалась Анютка. – Нам Олег передал только то, что ты задержишься.
– Мы гуляли по городу, катались на катере, – Лиза закинула руки за голову и, зажмурившись, мечтательно добавила. – А еще мы целовались!
Аня ахнула, Ольга Михайловна чуть прикусила губу, а в глазах Кати зажегся радостный огонек.
– А Сашке ты что об этом скажешь? – осторожно спросила она, стараясь не спугнуть образовавшуюся для нее надежду.
Лиза мигом спустилась с небес на землю.
– А что тут можно сказать? – сев на диване, вздохнула она. – Разве только то, что и всегда: мы с ним друзья, и я чувствую к нему глубокую и всеобъемлющую… братскую любовь.
– Сестринскую, – машинально поправила ее Ольга Михайловна, но Лиза упрямо возразила:
– Да, нет, мама, братскую. Рядом с Сашкой я – пацан, а с Витей… – она на секунду задумалась и улыбнулась, найдя ответ. – С Витей я – девушка.
Брови Ольги Михайловны удивленно изогнулись. Неужели Лиза, наконец, вспомнила об этой немаловажной детали? Конечно, увлечение старшей дочери нарушало некоторые традиции в семьях Задориных и Лучинских, где родители уже давно «поженили» своих чад. Ольге Михайловне пришел на ум эпизод с маршем Мендельсона, который она пересказала Сашкиной маме, после чего Антонина начала с непоколебимой решимостью планировать свадьбу всерьез. Но сердцу не прикажешь?
– Саша расстроится, – вслух пробормотала она.
– Мама, но не могу же я влюбиться по заказу! – взмолилась вдруг Лиза. – Я пробовала – не получается!
– Да кто тебя заставляет? – фыркнула Катя. – Ты просто скорее объясни это Сашке – и все!
Ее старшая сестра устало провела рукой по глазам:
– Я уже…
– Значит, плохо объясняла! – резанула Катя так, что все вздрогнули. Не выдержав трех укоризненных взглядов, она круто развернулась и вышла из комнаты.
– Не дави на меня!!! – вслед сестре прокричала Лиза.
– Саша, спасибо тебе. Я знала, что ты поймешь…
Лиза обращалась к Задорину, но он упорно отводил глаза. Как же больно причинять человеку боль! Она еще раз попыталась поймать его взгляд и хотела положить ладонь на его запястье, но остановилась на полпути. Лучинская тихо попрощалась, щелкнул замок на входной двери. В Сашкину комнату тут же просунулась голова семилетнего брата Дениски.
