– Как это «в холодной»? – рассмеялся появившийся в дверях своей комнаты Эдуард и похлопал по раскрытой ладони кипятильником. – А баня зачем же?
Евгения Юрьевна фыркнула и попыталась отобрать у Журавского вожделенный кипятильник.
– Я не большой поклонник бани! – сообщила она капризным тоном и вдруг остановилась: по комнате Эдуарда разноцветными горками были разбросаны вещи, на полу кособочилась наполовину загруженная дорожная сумка. – Ты тоже куда-то собираешься?
– Да, – небрежно пожал плечами Журавский. – Командировка у меня на две недели, в Ольховку. Есть такая деревенька в Приморском крае…
Евгения Юрьевна удивленно раскрыла рот.
– Эдик, но ведь ты совсем не обязан… Ты же уволился из школы, сказал, что вернулся в газету…
– Все правильно! И уволился я переводом, так что имею законное право на ежегодный отпуск. В редакции возражать не стали. Надеюсь, ты будешь с ними солидарна? А то ведь пропадешь без меня…
Он приблизился к Жене вплотную, отчего в ее глазах сразу зажглись зеленые огоньки, и довольная Мария Васильевна поспешила ретироваться. Быстрый поцелуй – и Эдуард отстранился, изобразив волнение стажера:
– Евгения Юрьевна, так Вы возьмете меня в экспедицию? Должность инструктора по выживанию в Вашем отряде еще свободна?
Колеса плацкартного вагона равномерно подпрыгивали на стыках рельсов, а за окном проносились зеленые сопки и равнины, которыми нельзя было не любоваться.
– Какие ассоциации у вас вызывает слово «деревня»? – вместо вступительного слова поинтересовался Эдуард Андреевич, который еще на перроне вокзала принял на себя руководство экспедицией.
– Овощи! – бойко выкрикнула Варя.
– Грязь! – брезгливо наморщила носик Снежана.
– Свобо-ода! – расплывшись в довольной улыбке, протянул Тимур.
Эдуард Андреевич многотерпеливо вздохнул.
– Вот этого-то я и опасался! – Он задумчиво потер переносицу и, осторожно подбирая выражения, начал свой инструктаж. – Лето, солнце и свобода – это, конечно здорово, а две недели – не так уж и мало, но… Я попросил бы вас всех не сходить с ума и не вытворять в деревне того, на что не решились бы в городе!
Лиза в недоумении уставилась на Журавского: о чем это он? Однако, намек, судя по всему, нашел своего понимающего слушателя. Наклонившись к Варе, Фролов весьма интимно промурлыкал:
– А то, чем в городе занимались – можно вытворять?
Тихонько хихикнув в ладошку, Ракитина ткнула Тимура локтем в бок. Парочка сидела совсем рядом, и Лиза невольно покраснела.
Конечно, она знала, что между противоположными полами возникают сексуальные отношения… чисто теоретически знала… Книги в доме Лучинских никогда не прятались под замок, поэтому «Мужчина и женщина» и медицинская энциклопедия были прочитаны просто так, для «общего развития». Техническая сторона вопроса казалась Лизе странной, даже забавной. Трудно было представить, что предстоит заниматься этим на самом деле. Неужели взрослые находят в таких занятиях удовольствие? И Варя с Тимуром – тоже? Лиза улыбнулась: пожалуй, у нее еще будет время определиться во мнении. Позже… когда дело дойдет до практики… может быть, годика через три?
И вдруг на ум пришла нечаянная мысль, от которой в кровь фонтанчиком впрыснулся адреналин. А что, если Виктор попросит ее о…? Что, если он предложит… Лизе стало жарко и холодно одновременно. Что тогда ей делать? Обидеться? Отказать? Или…? Она украдкой взглянула на Гордеева. Тот смотрел в окно со скучающим от преподавательских инструкций видом. По всей вероятности, намек никак не задел его сознания. У Лизы отлегло от сердца. И чего ради ей в голову лезут всякие глупости? Витя – серьезный, рассудительный… и он совсем не Тимур!
