Ответа не последовало. Лиза взяла с травы еще один цветок.
– Лиза!
– Что?
Односложно. Бесцветно. Взгляда нет. Она так и будет изводить его капризами? Ладно, будем выяснять отношения.
– Почему ты попросила Задорина?
Дурацкий вопрос!
– В умывальнике закончилась вода, – логично объяснила Лиза, вплетая в венок очередную ромашку. – Было жарко, мне захотелось умыться.
Что жарко – так это уж точно. Гордеев расстегнул пару верхних пуговиц рубашки. Сколько же терпения нужно, чтобы с ней разговаривать!
– Ты же понимаешь, что я не об этом. Почему ты не попросила меня?
Она пожала плечами:
– Ты был далеко, Сашка проходил мимо. Вот и все.
В следующий раз она, может быть, попросит Задорина помочь ей умыться? Разумеется, если он снова будет «проходить мимо»? Виктор сел.
– Лиза, ты понимаешь, что ставишь меня в дурацкое положение? Как я выгляжу в глазах всех остальных, когда Задорин демонстративно увивается за тобой, а ты его поощряешь?
Озабоченный серебристый взгляд взметнулся к его глазам.
– Всех остальных? Витя, кого это – всех? Есть ты, есть я, а кто это «все остальные»?
– А есть Задорин, – напомнил он ей, так и не ответив на вопрос.
Лиза повысила голос:
– Витя, ну, послушай же! Сашка, он… ну, он мне, как брат, понимаешь? Мы вместе выросли, и я…
Да за кого она его принимает? За безмозглого слепого кретина? Гордеев поднялся на ноги.
– Ты что, смеешься? С кем это «вы выросли»? Ты знакома с ним всего три года!
– Пожалуйста, не проси меня! – Ее лицо исказилось. – Я не могу перестать общаться с Сашкой, но я обещаю тебе…
Он перебил:
– Неужели тебе безразлично, что о нас говорят?
– Да абсолютно! – с досадой фыркнула Лиза. – Мне это совершенно, абсолютно, стопроцентно фи-о-ле-то-во!
Внутри у нее начало расти раздражение. Почему он все время заставляет ее отчитываться? Какая, к дьяволу, разница, кто принес ей это дурацкое ведро? И почему она должна думать, как бы так пообщаться с друзьями, чтобы это не вызвало пересудов? Не в силах достучаться до Гордеева, Лиза выместила свою злость на несчастном ромашковом венке. Скрепляя его концы, она резко затянула узел и стала по одному обрывать лишние стебли.
От ее вызывающего вида Виктор окончательно сорвался:
– Чего ты добиваешься? Чтобы надо мной потешался весь класс? Или весь город? – закричал он на нее сверху вниз.
Черт побери, да как же ему надоело с ней ругаться! Неужели так трудно признать его правоту? Ведь он прав!!!
Лиза вскочила. Позволить орать на себя – вот этого она уж точно не могла. Серебро в глазах гневно сверкнуло.
– Если для тебя так важно, что подумает о тебе Золотов, то почему ты еще здесь? Беги, спроси у него, у Белянской, можно ли тебе гулять со мной по лесу или лучше посидеть у них на виду, чтобы им было, о чем потом болтать?
Нет, она переходит все границы!
– Ты переворачиваешь все с ног на голову!
– Ничего подобного! – Теперь она кричала в полный голос. – Конечно, если ты хочешь, то мы с тобой станем спрашивать у «всех остальных» разрешения на каждый твой поцелуй…
Она собиралась нахлобучить на него многострадальный венок, но он поймал ее за обе руки. Лизе стало больно. Его венок упал, она попыталась вырваться, но Виктор был сильнее.
– Нет, разрешения на поцелуи спрашивать мы не станем.
Ледяной голос. Взгляд – клинковая сталь.
Он что, решил наказать ее за дерзость? Виктор наклонился к Лизе, но ей совсем не хотелось целоваться! Она все еще чувствовала… много чего, даже не перечесть!
