Сонмэн - страница 8

– Кто ты? – невольно воскликнул я.

– Я рабыня подземелья, обслуживаю эту тварь, ношу ей воду, убираю помёт, – ответила она мне на персидском языке. – Я призрак, я мертвец. А ты должен жить. Иди за мной я выведу тебя на волю.

Я подхватил длиннющую цепь, помогая моей спасительнице передвигаться быстро, и бросился следом за ней. Пройдя через короткий тоннель по крутым ступеням, мы поднялись на освещённую луной площадку, и я увидел перед собой дверь-решетку с массивным засовом. Моя спутница легко отодвинула засов, открыла дверь и выпустила меня на волю. Я оказался в саду, освещённом луной. Тут же услышал ржание лошадей и обернулся. Моя любимая Чулпан держала двух жеребцов под уздцы.

Всю ночь мы скакали с моей богиней-спасительницей в неизвестном направлении, лишь бы подальше от дворца. Когда вымотанные кони начали спотыкаться, мы свернули в небольшую тополиную рощицу, привязали коней и повалились на землю в объятья друг друга. Утренняя роса с листьев куста шиповника упала на наши лица, и мы проснулись всё так же в объятьях. Запевший вдруг соловей умолк и природа насторожилась. Мы услышали далёкий стук копыт. Это была погоня. Кони вновь понесли нас в спасительную неизвестность. Но мы были замечены, и первые стрелы преследователей пролетели мимо. Но вот одна из стрел впилась в круп моего коня и, теряя надежду, мы медленно приближались к своей погибели, пытаясь оторваться от погони на лошади Чулпан. Я больно погонял и без того несущегося на пределе жеребца, а Чулпан, обхватив сзади руками, крепко прижималась к моей спине всем телом. Вдруг ужасная мысль пронеслась в голове, и я сделал попытку пересадить Чулпан впереди себя.

Но было поздно. Смерть на кончике стрелы забрала душу Чулпан. И понял я, что на этот раз всё кончено, и мне не мил уже этот свет. Я остановил коня. Снял мёртвое тело любимой и, рыдая и целуя её лицо, понёс её к горизонту. Когда стук копыт погони был уже рядом, я обернулся и увидел человека, вернее – его бешеные глаза с холодным блеском топаза. От удара по голове я потерял сознание. Очнулся во дворце, в золотой клетке, прикованный золотой цепью. Как узнал я позже, благодаря мольбам Худжанди, Тохтамыш оставил мне жизнь, но приказал заковать меня в золотую цепь и посадить в клетку, словно учёную обезьяну.

Чужеземец закончил свой рассказ, помолчав, добавил:

– С той поры и по сей день я мечтал лишь о смерти.

Тамерлан слушал рассказ, погрузившись в грустные раздумья. История любви чужестранца тронула суровую, но воспитанную героическими легендами предков душу Великого Эмира.

– Ты достоин того, чтобы жить, – произнёс он после минутного молчания. – Не всякой твари я этого желаю. У тебя сердце героя.

Мир Саид наклонился к Тамерлану и что-то тихо ему сказал:

– Подойди ближе, чужеземец.

Молодой грек опустился на колени перед столиком, за которым находился Тамерлан.

– Назови своё имя.

– «Николас» звала мега матушка.

Тамерлан обернулся к Мир Саиду. Наставник протянул ему свиток, на котором был изображены символы власти – барабан и знамя, а под ним – текст на персидском языке. Тамерлан взял свиток, вложил в тубус и, положив его на столик перед Николасом, произнёс:

– Ты вернёшься в Элладу моим послом.

Эмир снял со своего пальца массивный золотой перстень с великолепным округлым сапфиром, сияющим яркой звездой астеризма, и передал Николасу.

– Скажи Правителю, что Тамерлан управится с делами в Китае и придёт в Элладу.