– Как давно умер твой дядя? – жалобно протянула Сирена.
– Пару часов назад, – она взяла подругу за руку, и они вместе не спеша шли по дорожке. – Он был самым близким для меня человеком, а теперь его нет… Поверить не могу… – она мотала пустыми глазами из стороны в сторону, как бы отрицая факт его смерти.
– А как же мама с папой? – с какой-то еле уловимой долькой отвращения спросила Сирена.
– Ты же знаешь: мои родители всё время только требовали от меня того, чего сами за жизнь не смогли, – расстроено покосилась на неё Хлоя. – Они никогда не спрашивали моего мнения, а если я посмела сказать что-нибудь про свободу, про чувства, про счастье, в конце концов!.. Одни запреты. Боже! Как же я была счастлива съехать от них, – она истощённо склонила голову, вглядываясь в текстуру протоптанного песка. – А дядя был не такой, он любил меня и всегда поддерживал, а теперь его не стало…
– Всё, успокойся, – удручённо произнесла Сирена и попыталась обнять её, но подруга не далась, продолжая идти вперёд.
– И самое обидное, – Хлоя совсем не замечала, что происходит вокруг, – что я даже не успела попрощаться с ним.
– Почему?
– Когда я приехала к нему, тетя сказала, что тело уже унесли и я больше его никогда не увижу. Все записи в сети о нём стёрли и поместили в QR-код, который тётя только-только вложила в альбом к остальным умершим родственникам… Эх, домашнее кладбище с верхней полки… Вот так, – тяжело выдохнула она, – от моего живого, самого лучшего дяди остался жалкий, бездушный клочок бумаги.
– Оу, – растерянно вздохнула она, – я думаю, он сейчас в лучшем мире.
– В таком случае, в этом мире всё должно быть, как здесь…
Хлоя нелепо улыбнулась, всматриваясь в мелодичное спокойствие сонной аллеи, которая своей безмятежностью вытесняла всю плесень из головы, оставляя в ней только невозмутимое безмолвие.
– Мы здесь часто проводили время вместе. Мне было не важно, где мы находились, мне нравилось везде, где был мой любимый дядя, а ему это место было ближе всего. Он говорил, что здесь ему спокойно, хорошо. Это место успело стать для нас раем… а теперь только для него, – она скрестила руки на груди и устремила взгляд в тёмное полотно, на котором только-только проступали мерцающие огоньки.
– Печально, – протянула Сирена и поспешила обнять подругу. – Я знаю, теперь это будет нашим с тобой местом.
– Я даже не знаю…
Таблетка подействовала в полной мере и теперь Хлоя походила на неживую больше, чем если бы умерла. Зато теперь никаких мыслей о дяде.
– Может, поговорим о чём-нибудь менее трагичном? А то мне тоже таблетки понадобятся.
– Хорошо, – вышла из объятий Хлоя.
– Как тебе мальчики? – не скрывая интереса, блеснула глазами Сирена, шагая по дорожке.
– Вполне ничего, – спокойно ответила Хлоя, любуясь полуночными красотами.
– Ну же, не скромничай, я знаю, что ты можешь сказать больше.
– Ну… Лари мне показался каким-то грубым и, не знаю, агрессивным, что ли, – замешкалась она.
– Это он в шутку, – улыбнулась Сирена, – юмор такой.
– Не знаю, не всем такой юмор понятен. Даже Алекс не всегда смеялся, хоть его и ребёнок рассмешить сможет.
– Может быть, – безразлично кивнула она. – А всё потому, что в детстве связался с плохой компанией. Он сам говорил, что ему в юношестве часто в голову прилетало от ребят постарше.
– Как бы то ни было, он далеко не дурак, каким себя выставляет.
– Может, ему так больше нравится, – задумалась Сирена, глядя на звёзды, аккуратно шагая в сумрачной мгле.
