Я пожал плечами и крикнул:
– Привет!
В отдалении послышалось слабое эхо.
– Ты называешь это криком? Я едва насчитал три повтора. Твоя сестра могла бы крикнуть получше.
Я расправил плечи. Ни одна девушка не может кричать громче меня, даже Ларда. Сделав глубокий вдох, я втянул в себя весь воздух, который мои легкие могли удержать и выпустил:
– А-а-а!
К тому времени, как я закончил, мое лицо покраснело. Эхо разлетелось во все стороны. На этот раз я присоединился к отцу в подсчете количества повторов.
– Восемь, – сказал я с гордой улыбкой.
– Ага, вот это уже больше похоже на правду.
Он с силой хлопнул меня по спине. Мои глаза выпучились, и я закашлялся, когда боль обожгла мои не совсем зажившие раны на спине.
– Вот теперь я убедился, что ты не дремлешь, – сказал отец.
Остаток дня прошел примерно так же, в седле, через километры скал. Единственным хорошим моментом было то, что гранит был знаком и напоминал мне о доме. Отец хотел добраться до нашего следующего лагеря до темноты, поэтому мы поели во время езды, останавливаясь только для того, чтобы дать лошадям отдохнуть, что на самом деле не было остановкой. Это просто означало, что мы некоторое время вели лошадей пешком.
Последние отблески света медленно угасали на перевале, когда мы обогнули еще один поворот, чтобы найти достаточно большое отверстие, чтобы разбить лагерь.
– Вот и хорошо, мы приехали, – сказал отец, спрыгивая с лошади и потягиваясь. – Я уже начал беспокоиться, что неверно оценил расстояние.
Я соскользнул с лошади и сделал то же самое, сопроводив несколькими вполне заслуженными стонами и массированием задних конечностей.
Там не было ничего, что можно было бы сжечь, поэтому мы съели холодную еду из сушеного мяса и сыра, лежащими между двумя ломтями восхитительного ржаного хлеба матери.
Лошадей расседлали и накормили. Отец привязал их к валуну на случай, если вдруг вздумают бродить среди ночи без нас.
На следующее утро мы быстренько позавтракали, оседлали лошадей, уложили использованное снаряжение, которое было не намного больше наших одеял, и вернулись на тропу прежде, чем звезды скрылись из виду. На этот раз я вызвался сам держать факел, надеясь, что он разморозит мне пальцы.
Перевал, казалось, тянулся бесконечно. Интересно, действительно ли дорога куда-то ведет, или мы движемся по большому кругу? Я уже собирался спросить, сколько нам еще идти, когда отец опередил меня:
– Мы уже близко!
Извилистые изгибы и повороты смягчились, и гранитные стены опустились. Мы обогнули последний поворот. Вдалеке виднелась поляна с редкими деревьями.
И в этот момент у меня случилось спонтанное видение. В глазах передо мной стояла огромная кобрадавра. В туже секунду она развернулась, пытаясь ударить меня своим хвостом. Через мгновение видение прекратилось. Я уже знал, что подобные спонтанные видения случаются у меня за несколько секунд, максимум за минуту до того, как это произойдет на самом деле.
– У меня было видение, – сказал я, поворачиваясь к отцу, который неспешно скакал сзади меня.
– Что ты видел?
– Кобрадавра!
– Тогда нам нужно поскорее выбраться из «выжимки».
Я погнал лошадь быстрее. Мне хотелось поскорее покинуть это ущелье. Я уже собирался снова пришпорить лошадь, когда услышал четкое и громкое шипение. И оно было явно более отчетливым, чем в моем видении.
Опустив взгляд, я увидел огромную змею, которая вытянулась вверх прямо пред моей лошадью. Это была кобрадавра!
