Вот и тут то же самое. Только я-то знаю, что это не Кирилл Александрович ни фига. Он никогда бы не написал слово «чмоки».
Ну, я и не стал молчать.
Андрей
Сучара, уйди из аккаунта К.А., он же мертвый!
Кирилл
Почему это ты решил, что я мертвый?
Тут-то мне рил не по себе стало. Умом-то я понимаю, что переписываюсь с кем-то другим, а по коже холодок такой неприятный.
Андрей
Так все говорят
Кирилл
Слушай больше. Вот он я!
Я решил подыграть.
Андрей
А куда вы пропали тогда?
Кирилл
Надо идти, черти со сковородкой заждались. Я тебе потом напишу.
И он вышел.
Я открыл его профиль. Долго смотрел на фотку. Пиджак, галстук, причесон модный – с аккуратным зачесом, но и с легким оттенком… бунтарства, что ли. Очочки. Задумчивое лицо, таинственный взгляд. Едва заметная улыбка. Таким он и был в жизни.
Я вглядывался в умные, живые, горящие глаза, знакомые с пятого класса.
Он отличался от остальных учителей. Даже к учителям-мужикам можно применять слово «училка». Но это только в большинстве случаев. Кирилл Александрович к большинству никогда не относился. Наставник, которому хочется не то чтобы подражать, но всегда стараешься, чтобы он тебя уважал. И высказывался он иногда так, что мы потом в разговорах между собой годами цитировали. Или в дневнике какую-нибудь смешную фигню напишет. В шестом классе одному малому написал: «Поклонялся Ктулху». Ну, тот типище себя и вправду неадекватно вел тогда. Кто такое Ктулху, мы так и не поняли толком. Вроде какая-то жуткая сказочная тварь. Было прикольно.
Смотрю я, значит, в эти слегка прищуренные глаза. Долго-долго. И мне начинает казаться, будто угол рта Кирилла Александровича поехал вверх. А один глаз прищурился немного сильнее. И от этого лицо сделалось каким-то не таким. Не то чтобы уродливым, но и приятным его уже не назовешь…
Померещилось. Нервишки расшалились.
Я ненадолго отвел взгляд от экрана. Перед глазами расплылись пятна фиолетового тумана.
Переключился со страницы Кирилла Александровича на Сонину.
Была в сети вчера в 22.30.
Хм… Мы с ней разошлись где-то в половину десятого. То есть еще час ее ВК был включен. Может, она даже с кем-то созванивалась или переписывалась.
Соня, где ты была все это время? Ты была жива? Или это только твой телефон продолжал жить своей жизнью? Или твой аккаунт ВК?..
Вот она, – жизнерадостная, с букетом цветов. От меня. Если бы с ней ничего плохого не случилось, она бы уже эту фотку удалила. И послала бы меня куда подальше. И я бы не возражал.
Уроки, что ли, сделать?..
Не, не буду. Ну их в пень. У меня железная отмаза: был на допросе в полиции. Предки подтвердят.
Пойду лучше посплю. Устал…
20
…Я лежу на кровати. Темно. На моей груди Алинина голова. Я вижу лишь ее волосы в свете экрана своего телефона.
Я листаю в ВК страничку Кирилла Александровича. Одна сплошная расчлененка: трупаки, кровища, части тел, внутренности. Фотки делались в одном и том же месте – подвале. Большое помещение. Подвешенные к потолку цепи, кресло с наручниками. Из стен торчат крюки. На двух из них, друг напротив друга, висят керосиновые лампы. В дальнем углу – деревянный стол. На нем – кусок хлеба, две сморщенные сосиски на тарелке, початая бутылка водки, банка с корнишонами. Маленькие огурцы похожи на отрубленные детские пальцы. В другом углу – продранный облезлый диван. Тоже забрызган кровью, но несильно.
Зачем Кирилл Александрович все это выкладывает? Он ведь казался нормальным мужиком…
