Соотношение императивных и диспозитивных начал в корпоративном праве - страница 25

– одно и то же лицо являлось участником с долей в размере 50 % в уставном капитале общества-продавца и директором общества-покупателя[99];

– одно и то же лицо выступило в качестве директора с обеих сторон сделки[100];

– обществу принадлежала доля в размере 89 % в уставном капитале контрагента по сделке[101];

– директором был заключен договор поручительства в пользу общества-выгодоприобретателя, директором которого в свою очередь являлась его дочь[102];

– директора общества-залогодателя, заключившего договор залога с банком в пользу общества-заемщика (выгодоприобретателя), в котором указанный директор одновременно являлся членом совета директоров[103], и т. п.

Как можно увидеть, одним из ключевых изменений является то, что теперь для признания лица заинтересованным в совершении сделки будет использоваться понятие «контролирующее лицо» вместо понятия «аффилированное лицо». Содержащееся в Законе понятие контролирующего лица достаточно четко определено, что конечно же способствует ясности и правовой определенности. Однако нередки ситуации, когда, несмотря на то, что формально лицо не будет признаваться заинтересованным, тем не менее оно может иметь фактическую возможность определять действия общества (фактический контроль), т. е. будет являться «контролирующим лицом, определяющим волю подконтрольного, в том числе в силу обладания «фактической» властью»[104]. Таким образом, отрицательным фактом является то, что указанные изменения не предполагают возможности судебного усмотрения, исходя из конкретных обстоятельств дела, в то время как судебная практика содержит множество примеров, когда предположить заинтересованность лица оказывается возможным, преимущественно исходя из фактических обстоятельств дела. В связи с этим от правового регулирования совершения сделок с заинтересованностью «укроется» немалое количество ситуаций, в которых явно будет наличествовать конфликт интересов, и останутся «за кадром» лица, реально заинтересованные в сделке.

Интересно отметить, что анализ судебной практики на предмет признания лиц заинтересованными в сделке, когда еще основным критерием являлся критерий аффилированности (до внесения изменений Законом № 134-ФЗ), позволял сделать вывод, что при исследовании фактических обстоятельств конкретного дела зачастую на заключение суда о наличии аффилированности лиц оказывали влияние такие факты, как явное причинение сделкой убытков обществу, действия потенциально заинтересованного лица не в интересах общества либо действия потенциально заинтересованного лица, очевидно направленные к выгоде третьего лица. В таких случаях суд, используя довольно размытые критерии аффилированности, данные в Законе РСФСР от 22 марта 1991 г. № 948-I «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках», констатировал наличие аффилированности и, как следствие, признавал лицо заинтересованным в совершении сделки. То есть можно сказать, что в некоторых случаях вывод суда о заинтересованности лица, основанный на фактических обстоятельствах дела, являлся причиной заключения о наличии аффилированности и, как следствие, наличия заинтересованности, а не наоборот, когда констатированный судом факт наличия аффилированности должен приводить к выводу о заинтересованности лица в сделке[105].

Представляется, что в ряде случаев такой подход, когда, выходя за рамки формализма и вникая в суть дела, суд принимает решение, руководствуясь целью защитить явно нарушенные интересы общества, акционеров (участников), необходим.