Лучше вообще поменьше думать и анализировать.
— М-м-м… — Алиса прикрывает глаза, смакую что-то из своей тарелки. — Соусы у них тут просто отпад.
Наблюдаю за ней, сложив ладони домиком и постукивая пальцами по губам.
Двадцать шесть лет, заместитель управляющего одного очень уверенного банка. Не просто карьеристка, а карьеристка от бога. Обошлось не без моей помощи, но это было несложно.
— Приятного аппетита, — отзываюсь, не настроенный на еду.
Глядя на девушку, замечаю то, на что обращал внимание в каждой женщине, которую имел в последние три года — они не так смеются, не так двигаются, не так отсасывают. Ни хуя не делают так, как мне хотелось бы, и этот гребаный сглаз прилип ко мне, как репей.
— Спасибо. Как день прошел?
— Трудно сказать, — отвечаю на вопрос.
Для среды было слишком спокойно, я привык к другому темпу работы.
За ее спиной семейная пара с двумя детьми занимает столик у окна. Женщина задерживает на мне взгляд, смущенно отворачивается.
Перевожу глаза на Алису.
Она брюнетка с раскосыми карими глазами и немного смуглой кожей. Все в ней выглядит красиво и экзотично, но это никогда не вставляло меня больше чем на один секс за вечер.
Меня вставляет совсем от другого, и это не выдолбить из башки даже перфоратором. Другая кожа, другой цвет волос, другие движения и другие мозги.
Да, я ебаный мазохист.
— Ну, хотя бы завершиться твой день может очень приятно, — намекает Алиса.
— Я сегодня пас.
— Ты меня пугаешь, — улыбается изумленно. — Я как бы, кроме тебя, больше ни с кем не сплю, и у меня уже месяц секса не было.
— Ты можешь спать с кем хочешь, — сообщаю ей. — Только предохраняйся.
— Ты хоть представляешь, как это звучит? — хмурится она. — Будто тебе все равно.
Мне в ней многое нравится, особенно несерьезность. По большей части она не забивает свою голову ничем лишним, и в этом нет нихрена плохого, но это как раз та черта ее характера, которая не позволяет мне претендовать на ее время безраздельно.
— Я не люблю загонять себя в рамки. Для того чтобы корчиться в рамках, у меня есть работа.
— Но ты же был женат, — выгибает она бровь. — Что на тебя нашло?
Втянув в себя воздух, смотрю в окно.
Вижу кусок проспекта и несущиеся по нему машины под густым снегом.
— Все сложно, — отвечаю самой банальной фразой из возможных.
На самом деле все было проще некуда, но, сколько ни пытал свой мозг, так и не смог понять, где был тот момент, когда все вдруг изменилось, и почему это произошло. Когда мой дом превратился в минное поле, на котором спокойно отдохнуть можно было, только если сдохнешь, а женщина, которую я любил, перестала меня слышать.
Абсолютно, твою мать.
Поднеся к губам кулак, я продолжаю смотреть в окно.
Я не понимал, что делать, тогда и сейчас ничего не понимаю, кроме одной вещи: я бы очень разозлился, если бы мой сын стал называть папой другого мужика.
Из соображений галантности дожидаюсь, пока Алиса закончит ужин.
Позволяю ей держать себя под руку, пока идем к ее машине.
Открыв для нее водительскую дверь, жду.
— Мы могли бы просто кино посмотреть, — не торопится она садиться.
— Я не смотрю кино, — поднимаю воротник своего пальто. — Я предпочитаю театр.
— Ты серьезно? — закатывает глаза. — Что это за причуды?
Я почти улыбаюсь.
— Каждому свое, — говорю, делая пару шагов назад.
— Почему мы ни разу не ходили в театр? — интересуется Алиса.
— Потому что у меня нет на него времени, — отвечаю ей.
