Девушке так хотелось побыть наедине со своими чаяниями, что поначалу она не обратила внимания на одинокую фигуру в дальнем конце коридора. Подумаешь, сидит курсант на подоконнике модуля. Подумаешь, не по уставу. Человека ведь под устав не загонишь, уж это магичка Рита понимала очень хорошо.
Девушка уже собиралась отвернуться от полуночника, как вдруг заметила в его ауре характерные признаки старости…
Рита встала как вкопанная. Вслушалась. В ауре были не только ноты угасания. Но еще и воля. Ум. Готовность пожертвовать собой… Поле этого островитянина, несмотря на характерные аккорды увядания и сильнейшей грусти, прямо-таки гремело маршем. Точнее – глубочайшей симфонией-маршем. Ошибки быть не могло, на подоконнике сидел начальник Академии. Правая рука пожилого островитянина судорожно сжимала металлический браслет на левом запястье. Еще раз, еще, еще!.. Точно Аррсений Павилич хотел в чем-то убедиться. В каком-то зыбком, не доказанном ни одной наукой, но жизненно необходимом лично ему факте.
И каждый раз, как браслет впивался в кожу Аррсения Павилича, от него фонило – острой безысходностью…
– Влипла ты, дочка. – Голос начальника Академии дрогнул. – Эх, ты!..
– Во что? – Перед мысленным взором девушки все еще сидел на подоконнике одинокий островитянин. Сжимал металлический браслет на запястье.
– Пока не знаю. – Стиснул браслет тот, кто находился здесь и сейчас. – Тут много чего смешалось, тут думать надо. А там и Оллег, глядишь, подойдет.
Но выводящий так и не пришел.
А Рита узнала, что обычный островитянин, будь при нем хоть три прибора телепортации, не смог бы спасти специального пассажира почтовика.
– Не могла же я оставить котенка на борту! – Рита наконец обрела дар речи.
Зверушка, вылакав молоко, облизнулась маленьким розовым язычком. Широко зевнув, направилась к начальнику Академии. Наклонившись, тот поднял котенка на стол… И только тогда перевел взгляд на курсантку. А потом и на макароны, так и оставшиеся нетронутыми.
– Ты есть будешь?
Глубоко вздохнув, Рита ковырнула вилкой вареные мучные островитянские изделия. Девушка не любила такую пищу, но за месяцы, проведенные в стенах Академии, к ней привыкла. А та, что начала убывать в ее тарелке, и вовсе оказалась неплохой.
– Вку-усно… – Рита перевела взгляд на островитянина.
Островитянина, судорожно сжавшего свой браслет:
– Еще бы! Это не та пластиковая дрянь, которой вас потчуют в вашей столовой!
Начальник Академии фыркнул – совсем как представитель семейства кошачьих.
И Рита в первый раз за все время улыбнулась. Все-таки ей нелегко далось пребывание в открытом космосе: шлема-то на ней не было! Не будь Рита магичкой, она бы неминуемо погибла. И сейчас на нее, оттаявшую, запоздало нахлынули чувства. Радость спасения, облегчение и… сильнейшее недоумение. Рите было как минимум непонятно происходящее. Почему начальник Академии, этот старый космический волк, даже не попытался узнать у нее подробности инцидента? Стал ждать Оллега…
Забывшись, Рита даже пожала плечами: вот Борис Кириллович ни за что бы не проигнорировал ее рассказ!
– И по какому поводу столько полярных эмоций? – Начальник Академии, оказывается, все это время смотрел на курсантку.
По-прежнему сжимая на запястье металлический браслет.
– Разрешите продолжить доклад. – Взяла себя в руки Рита.
– Докладывай, – стиснув браслет еще сильнее, отозвался собеседник.
