Решил обойти дворец, понимая, что не смогу уснуть. Остановился у комнаты на третьем этаже. Хотя ее трудно было назвать комнатой, скорее – тюрьмой. Не знаю, для кого и чего ее сделали, но помещение без окон, с толстой железной дверью и несколькими наружными засовами оказалось надежным пристанищем для моей… гостьи. Двое гвардейцев в серых мундирах стояли с обеих сторон от двери. В их глазах блестели оранжевые искры моей скверны. Марионетки, лишенные воли. Раньше подобное вызывало во мне ужас, но многое изменилось.
Я изменился.
Кивнул на дверь, и гвардеец отодвинул засовы, впуская меня внутрь.
Кажется, с последнего визита женщина внутри так и не пошевелилась, сидя с невыносимо ровной спиной на железном стуле. Белые волосы волной на черном мундире. Глаза закрыты, но я знал, что она не спит.
– Ваше святейшество.
– Август.
Аманда открыла глаза и насмешливо улыбнулась. Иногда она так сильно напоминала свою дочь, что внутри меня поднималась буря. Может, поэтому я снова пришел к ней?
– Позднее время для визита.
В тюрьме архиепископа не было окон, но Аманда всегда с точностью определяла время суток.
Я пожал плечами.
– Хотите, чтобы я ушел?
– Я не против поболтать. – Насмешки в ее голосе стало больше. – Ты ведь пришел за этим, верно? Совсем не с кем поговорить?
Я остановился, уже жалея о своем визите.
– Да брось, – легко поднялась Аманда. – Я знаю, как это бывает. А твои друзья… ох. Бывшие друзья – нет. Они не знают. Они ведь бояться тебя, не так ли?
– Знаете?
– Да. – Она обошла небольшое помещение, глянула через плечо. – Я Совершенная, Август. Тоже в некотором смысле сверхчеловек. Или уже и не человек вовсе? – Женщина ехидно усмехнулась. – Я помню, как это было. Мы меняемся. Становимся другими. Некоторое время еще держимся за старые связи и привычки, но они словно труха, отжившая и бесполезная. Твои друзья уже в прошлом, Август, хотя сейчас ты не хочешь это принимать. Вы больше не на равных. Ваши силы, способности, устремления, даже ваши разумы теперь слишком отличаются. Они могут служить тебе, но они никогда тебя не поймут. Не смогут разделить твои чувства. А ты хочешь этого, верно? Ведь внутри скверны все еще живет Август Рэй Эттвуд – неплохой в своей сути человек.
– Вы ничего обо мне не знаете.
Аманда расхохоталась.
– Я как раз знаю. Я архиепископ святой Инквизиции, мальчик. И я знаю все о тебе – Август.
Я снова пожалел, что пришел.
– Ты боишься, не так ли? – Женщина налила в стакан воды, сделала глоток, изучая меня поверх стеклянной грани.
– Нет.
– Нет? Хм. Я вот боялась. Когда прошла Возвышение и начала… меняться. Даже если изменения желанны, они все равно пугают. Но это проходит. Скоро и у тебя пройдет. Включится определенный защитный механизм, отсекающий ненужные эмоции. И страх – в первую очередь.
– Я не проходил Возвышение.
– Верно. И все же механизм довольно похожий. – Аманда задумчиво покачивала на ладони стакан. Потом с интересом взглянула на меня. – Расскажешь, чему научился, Август?
– Не боитесь? – Я сел на второй железный стул, откинулся на спинку.
Женщина хмыкнула. Страх в ней, несомненно, был, как и в каждом, кто ощущал мою скверну, но она сумела его подавить. Или хорошо спрятать.
– Скверна – темная и противоестественная сущность, – к ее чести, архиепископ не стала врать. – Она вызывает ужас на глубинном, неподдающемся контролю уровне. – Боюсь, Август. И все же мне любопытно.
