Аманда не смогла удержать улыбку, и уголки ее губ поползли вниз.
– После того, что случилось с вашей дочерью. И вы говорите, что хотите остаться… из любопытства и желания изучить скверну?
Я склонил голову, рассматривая ее, и Аманда вздрогнула.
– Что ж. Это желание я с удовольствием исполню.
Скверна дрогнула, ощущая мою волю. И выплеснулась из тела, выпрямилась, заполняя своей тьмой пространство карцера. Люди без нейропанели, подобные мяснику Абрахаму, ощущают ее силу, но не могут увидеть. А вот архиепископ, несомненно, рассмотрела во всех подробностях. Побледневшая Аманда одним рывком вскочила и, перевернув железный стул, отпрыгнула к дальней стене. В ее руках возникли белый серп и шестиугольный щит. Я с интересом изучал духовное оружие архиепископа. Скверна, меняя форму и вытягивая когти, потянулась к женщине, и та вскинула клинок. Губы Аманды побелели, но лицо осталось решительным.
Сильна.
– Ну что ж. Думаю, некоторые ответы станут показателем вашей доброй воли. И помогут нашему… взаимопониманию.
– Какие ответы? – Голос прозвучал резко, архиепископ нервничала. Несмотря на всю ее выдержку, несмотря на снисходительный тон, которым она прикрывалась. О да, фальши стало больше. Впрочем, неудивительно.
– Где тело Кассандры?
– Что?
Очевидно, она ждала вопроса о разрушителях.
– Кассандра. Я хочу знать, где ее тело.
– Тело? То есть ты уверен, что Кэсс мертва? – Выразительные брови женщины сошлись на переносице. Она не сводила взгляда с воплощения зла и готовилась к удару. При такой угрозе сохранять стройность мыслей невероятно сложно, но Аманда держалась. – Постой… У вас была связь! Все эти годы! А теперь она исчезла, ведь так? Ты больше не чувствуешь Кэсс, не можешь ее найти и поэтому…
– Где она? – очень терпеливо повторил я, а скверна играючи провела когтями по шестиугольнику щита. На белой поверхности проявились глубокие царапины, и женщина глухо вскрикнула.
– О… – некоторое время архиепископ о чем-то напряженно думала. Потом встрепенулась. – Ты прав. Кэсси больше нет. Ее тело… Я не знаю, Август. Только император знает, куда он забросил оторванный кусок дворца. А может, не скажет и он, судя по всему, перенос вышел спонтанным!
– Вы что-то скрываете.
– Ты не…
– Говорите, Аманда. Я видел Кассандру в чаше, заполненной кровью. Что вы сделали?
Еще одно режущее прикосновение когтей ускоряет поток слов, скверна разрастается. От ее тьмы уже нечем дышать, словно даже воздух подчиняется потусторонней хтони.
– Кассандра прошла Возвышение! – не сдержавшись, выкрикнула Аманда.
– Что?
– Возвышение. Но я не уверена, что ритуал удалось завершить! Все было так… сложно! Я не знаю, могла ли она выжить при переносе. Но даже если ей повезло… для вас все закончилось!
Я молчал, рассматривая женское лицо.
– Такова сила Возвышения! Ритуал меняет человека. Стирает прошлые привязанности, уничтожает все чувства! Любовь умирает в кровавой чаше вместе с принесенной жертвой. Любая любовь, Август! Возвышение призвано усилить человека, сделать его подобным богам, а чувства – это всегда слабость!
Я уже не приказывал, и скверна ударила сильнее, щит расцвел трещинами, и архиепископ до белизны сжала рукоять серпа.
– Если Кассандра вернется, ты будешь для нее чужаком. И это не изменить.
Скверна исчезла, когда я встал. Ударил кулаком в дверь, и гвардейцы распахнули ее, выпуская меня. Аманда привалилась к стене, тяжело дыша, я не стал оборачиваться или прощаться.
