– Мягкие ткани подчеркивают твой бесподобный стан. Обворожительно смотрятся твои прекрасные волосы, собранные в дивные локоны. Цвет платья удачно оттеняет твою совершенную кожу! А твои бесподобные глаза бередят душу, похищают сердца, навеки лишают покоя, – сказало зеркало.
– Чего? – спросила я, с трудом удержавшись от того, чтобы не плюхнуться на ближайший сундук. Верней, в сундук, потому что крышка была открыта.
– Если рядом с тобой соберутся тысячи красавиц, то они начнут рыдать, ибо осознают, насколько они несовершенны пред тобой. Твоя грация и изящество затмит их всех, – продолжило зеркало. Стиль его речи несколько изменился, но концепция оставалась верной.
Судя по исказившемуся лицу Нутия, он тоже был несколько удивлен. Верней, лицо у него исказилось лишь слегка, а удивлен он был необычайно сильно. Просто ни один отважный воин не позволит себя выказать всю гамму охвативших его чувств. Чуть дрогнувший уголок губ можно расценивать как чрезмерное удивление.
– Среди всех красавиц всех миров ни одна не может сравниться с тобой! – продолжило зеркало.
– О, как это мило! – Я еще раз покружилась возле зеркала, но вдруг мое отражение стало меняться. Пышные юбки исчезли, превратившись в мужские брюки, мои рыжие локоны в светлые пряди. В зеркале вместо моего отражения проявлялся кто-то другой.
– Эй, зеркало, верни, как было! – потребовала я.
Отражение и не думало восстанавливаться. Вместо меня в зеркале появился мужской силуэт. Он продолжал проявляться, еще немного и я смогла разглядеть невысокого блондина. Его длинные волосы обвивали прекрасное открытое лицо, его черные глаза лучились счастьем. Он растянул губы в улыбке, верней растянулась лишь левая часть его лица.
– Серафим?!
Блондинчик из техногенного мира. Который тоже был жертвой любовного эликсира, но и его я тоже освободила от влюбленности в меня. В тот момент, когда покидала их мир.
– Бунталина! – сказал Серафим или его отражение в зеркале.
Серафим – трубадур, актер. Только он не выступает на нормальных подмостках, а фиксирует свое отражение на какой-то пленке и его потом на стенке показывают, ну это как в котле у ведьм. Я когда была в техногенном мире еще и не такого насмотрелась.
– Я преодолел все преграды, разделяющие нас. И прорвался к тебе, хоть сделать это было решительно невозможно! – Серафим протянул руку, и она, покинув зеркальную гладь, вытянулась прямо к нам в гардеробную, следом за рукой вытянулся и весь блондинчик. Он обернулся, и посмотрел в зеркало, словно ожидал разглядеть преследователей, но увидел лишь свое отражение, которое теперь соседствовало с моим. Верней, с моим невероятно изумленным отражением.
– Да? – Я замерла, не в силах понять, что происходит. Почему надежно запертые врата между двух миров вдруг распахнулись и пропустили сразу двоих не владеющих магией субъектов.
И почему Серафим вообще направился сюда в мой мир. Для чего он говорил мне все эти комплименты? Ведь любовный эликсир уже не действует на него.
– О, Бунталина! Ты не забыла меня! Сколь сильно я мучился в разлуке с тобой! Как нестерпима была мука расставания! – улыбка Серафима стала еще шире, в том смысле, что левый уголок его губ еще больше поднялся вверх. Теперь его улыбка напоминала ухмылку упыря.
– Что происходит? Серафим, для чего ты вообще отправился в этот мир? – не выдержала я. – Что ты хочешь?
Серафим уставился на меня в полнейшем непонимании, перевел взгляд на Нутия, но тот только пожал плечами.
