– А вы куда идете?
Несговоров поколебался и все же решил ответить. Кто знает, какие у этих юнцов полномочия?
– Мне к Кудряшову. Немедленно!
Кожаный присвистнул и вопросительно посмотрел на небритого. Тот поскреб щеку.
– Это очень сложно, – вымолвил он. – Самая высокая ставка. Вы потянете? Плюс двести процентов за срочность.
– Давайте перенесем на завтра! – услужливо предложил кожаный. – Доплата составит всего сто процентов, большой выигрыш.
– О каких суммах идет речь? – сумрачно спросил Несговоров.
Молодые люди оживились.
– Кудряшов – это очень, очень дорого, – сказал небритый. – К нему практически никто не попадает…
– Зачем ты вводишь клиента в заблуждение? – возмутился кожаный. – Только вчера мы провели к нему двоих! Другое дело, что им пришлось…
– То-то и оно. Я всегда говорю клиентам суровую правду.
– Но для того и существует тариф ВИП!
– Вы, наверное, не очень хорошо знаете, что такое тариф ВИП, – любезно взялся разъяснять Несговорову старший. – Это значит, что в особо сложных случаях мы берем с клиента аванс, принимая все риски на себя.
– Я бы даже не стал пока брать за срочность, – предположил младший.
– Согласен! – решил его напарник. – Если уж вам сегодня повезло, то пусть везет во всем. Просто вы нам очень симпатичны. С вас двести долларов.
При этих словах оба внимательно посмотрели на Несговорова. Оценив реакцию, младший торопливо поправил старшего:
– Ты забыл о предпраздничной скидке! Реально клиент заплатит только четверть суммы.
– Половину! – возразил старший.
– Нет, четверть! В День благодарения фирма предоставляет двойную скидку!
Выходившие из башни люди огибали их подальше и прибавляли шаг. Несговоров молча двинулся по направлению к двери.
– Ты забыл о скидке для местных жителей! – спохватился теперь уже небритый, вцепившись Несговорову в рукав. – Еще пятьдесят процентов! С вас всего двадцать пять долларов!
Что-то было в лице Несговорова такое, отчего его все-таки отпустили. Младший, правда, кричал вдогонку:
– А за информацию? Информация тоже денег стоит!..
Миновав три тяжелые двери на тугих пружинах, Несговоров очутился в длинной сумеречной прихожей с низким потолком. Вдоль голых стен на бетонном полу теснились люди всех возрастов и званий. Из мужчин многие были одеты лучше Несговорова, иные даже богато, в меха, но лица у всех были такими, словно они неделями не умывались. Брезгливые подстелили под себя газеты. Практичные восседали или полулежали на принесенных из дому одеялах, кое-кто имел и подушку. Старики и старухи валялись пластом в полуобморочном состоянии, иные казались уже мертвыми. Рядом с некоторыми на бумажных лоскутах или тряпочках лежали съестные припасы. Между взрослыми бродили и ползали чумазые дети. С разных сторон доносились негромкие разговоры, причитания, всхлипы. Иногда этот ровный усыпляющий гул взрывался резким звуком: кричал припадочный или орал младенец, потерявший грудь. Но случайные всполохи довольно быстро затухали, и в мрачном накопителе вновь воцарялась атмосфера угнетенного ожидания.
В дальнем конце Несговоров разглядел некое подобие сцены. На ней возле высокой белой двери, украшенной позолоченной резьбой, восседал на стуле грузный человек в камуфляже. Другой блюститель порядка, одетый в такие же защитно-пестрые ватник и брюки, с комковатым, глубоко изъеденным оспой лицом, с тяжелой резиновой дубиной в руке прохаживался из конца в конец накопителя и носком сапога подправлял лежачих:
