Однако допустим, что всё же специальная подстатья была включена в закон не даром и, вероятно, некоммерческим организациям, признанным-таки социально ориентированными, поддержкой заручиться проще. Если так, НКО оказываются крайне заинтересованы в получении этого статуса: хотя из формулировки с глаголом «могут» гарантий помощи не вытекает, лучше уж на всякий случай войти в число этих избранных организаций, про которые написана отдельная статья. Встаёт вопрос: кто же именно и на каком, собственно, основании, принимает сакраментальное решение о причислении некоммерческих организаций к лику социально ориентированных? И здесь уже законодательство ответа не даёт. Из упомянутой статьи 31.1 мы лишь знаем, что деятельность, осуществляемая СО НКО на основании их учредительных документов, должна соответствовать чему-то из перечисленных в этой самой статье направлений, чтобы сохранялась возможность помощи. Однако по факту практики третьего сектора постепенно заметили, что наличие в уставе организации направлений деятельности из данного списка и является единственным критерием для отличия обычной НКО от социально ориентированной, потому как никаких других критериев обнаружить ни юристам, ни экспертам, ни учёным, ни представителям самого некоммерческого сектора нигде так и не удалось.
Прослушав ряд семинаров, где затрагивалась данная проблематика, я сформировала в голове следующий алгоритм принципов, которыми следует руководствоваться, чтобы достичь процветания НКО:
– государственные и муниципальные органы с большей охотой поддержат организацию, если она признана социально ориентированной;
– чтобы убедиться, что организация признана социально ориентированной, государственным и муниципальным органам удобнее всего посмотреть, включена ли она в реестр СО НКО;
– а в реестр СО НКО включены те организации, которые ранее получили поддержку государственных и муниципальных органов. Таким образом, круг замкнулся: чтобы рассчитывать на поддержку, нужно быть в реестре, а чтобы попасть в реестр, нужно сперва удостоиться поддержки. Но если и существует способ этот круг разомкнуть, так это только наличие в уставе сформулированных направлений деятельности, совпадающих с направлениями деятельности из статьи 31.1 ФЗ №7.
Проанализировав такой расклад, я пришла к умозаключению, что нельзя упускать ни один, пусть даже зыбкий, шанс претендовать на дополнительное пополнение бюджета моей будущей организации, поэтому было решено:
– внедрить словосочетание «социально ориентированная» прямо в название, чтобы сразу придавать любому читающему его чиновнику правильное направление мыслей;
– добавить в список целей деятельности НКО, изложенных в Уставе, формулировки, явным образом перекликающиеся аж с двумя пунктами из ФЗ №7, а именно «социальное обслуживание, социальная поддержка и защита граждан» (п. 1, ст. 31.1) и «охрана окружающей среды и защита животных» (п. 4, ст. 31.1).
Разумеется, с первого же дня существования моей НКО я помнила о потенциальных плюшках для социально ориентированных организаций и при каждом удобном случае напоминала всем, кто готов был выслушать, что мы имеем все основания к таким организациям относиться. Забегая вперёд, скажу, что впервые вопрос о признании нас СО НКО был поднят в 2018 году, когда я обратилась в московский ресурсный центр, где наш Устав и имевшиеся на тот момент результаты деятельности наконец-то кто-то изучил на предмет социальной значимости. А спустя ещё пару лет, в связи с выигранным нами президентским грантом, наша организация попала в самый что ни на есть настоящий
