Так, прокрастинация разделяется на пассивную (в традиционном понимании данного термина) и активную. Было получено, что в деятельности индивидов активная прокрастинация обратно пропорциональна пассивной (Seo, 2013). Поведение активных «прокрастинаторов» в большей степени схоже с поведением людей, не склонных к прокрастнации, то есть, несмотря на наличие некоторого промедления в выполнении поставленных задач, они зачастую завершают работу в срок (Gafni, Ger, 2010). За счет возможности непрерывного изменения приоритетов в решаемых задачах люди, склонные к активной прокрастинации, могут быть более успешными в условиях колоссального темпа и динамики современной жизни (Chu, Choi, 2005) [4].
Существует ряд исследований, в разной степени подтверждающих положительную взаимосвязь активной прокрастинации с высокими результатами деятельности (Takizawa, 2012; Demeter, Davis, 2013 [5]; Lee, 2013; Klim, Seo, 2013 и др.).
В качестве критики данной концепции отмечается, что активная прокрастинация выступает деструктивной стратегией решения задач, при этом высокая производительность труда демонстрируется в сочетании с низкой внутренней мотивацией, уклонением от соблюдений имеющихся правил выполнения заданий и выбором неэффективных стратегий работы (Cao, 2012). По другим данным активные прокрастинаторы, наоборот, обладают более высокой и устойчивой мотивацией в сочетании с внутренним локусом контроля (Seo, 2013). Еще одна группа исследований свидетельствует о том, что не существует принципиальных различий в результатах труда между пассивными прокрастинаторами, людьми, склонными к активной прокрастинации, и теми, кто не демонстрирует привычки откладывать запланированные дела (Seo, 2012).
Наличие данного рода противоречий еще раз подтверждает актуальность осуществления исследований феномена активной прокрастинации в труде профессионалов.
На сегодняшний день в психологической науке существует единственный психодиагностический инструмент, направленный на изучение специфики сознательной стратегии откладывания запланированных дел: опросник «Новая шкала активной прокрастинации» – «New active procrastination scale» (Choi, Moran, 2009) [3].
Проведение адаптации и валидизации данного опросника на российской выборке является значимым по ряду причин. В частности, актуальность обусловлена практически полным отсутствием самостоятельных русскоязычных методик, предназначенных для диагностики особенностей феномена активной прокрастинации. Авторами настоящей статьи с 2014 года ведется работа по сознанию русскоязычного варианта Новой шкалы активной прокрастинации с согласия основного ее разработчика, J. N. Choi, профессора кафедры организационного поведения и управления персоналом Сеульского национального университета. Отличительной чертой работы станет ее апробация на выборке профессионалов (оригинальный вариант шкалы конструировался на материале студентов).
Авторами из разных стран были предприняты шаги по адаптации данной методики на выборках студентов в Южной Корее (Shin, 2013) и Бразилии (Gouveia, Pessoa, Coutinho et al., 2014). Последняя работа, однако, опубликована на португальском языке, что затрудняет ее распространение в мировом научном сообществе.
В-третьих, в то время как в зарубежной психологии наличествует определенное количество исследований прокрастинации в трудовой деятельности, в отечественной науке, наоборот, эта проблема практически не освещена. Единственное на сегодняшний день отечественное научное исследование данного конструкта в труде профессионалов опубликовано В. В. Барабанщиковой и Е. А. Каминской (феномен прокрастинации рассматривается во взаимосвязи с уровнем профессионального стресса на материале IT-специалистов) [1].
