Современные международные отношения. Эпоха перемен - страница 20

Официально критерии для военного вмешательства нигде закреплены не были, однако в западной доктрине чаще всего называют следующие:

1) угроза или возникновение серьезных и широкомасштабных нарушений прав человека на территории какого-либо государства;

2) существуют четкие и объективные доказательства такой угрозы или события;

3) правительство данного государства не желает или не в состоянии принять меры по исправлению положения;

4) существует очевидная срочность в принятии силовых мер;

5) применение силы должно быть последним средством (исчерпаны все политико-дипломатические средства);

6) цель военной операции четко разъяснена общественности и международному сообществу;

7) цель военной операции ограничивается прекращением нарушений прав человека;

8) предпринимаемые действия осуществляются на коллективной основе;

9) существует поддержка со стороны региональных государств;

10) высокая вероятность успеха;

11) должен быть намечен переход к постконфликтному миростроительству;

12) применение силы должно быть соразмерно достижению этих целей;

13) во время военной операции следует соблюдать международное право ведения войны.

Утверждается, что эти критерии позволяют преодолеть разрыв между суверенитетом и правами человека.

Поскольку, в отличие от концепции гуманитарной интервенции, концепция «ответственности по защите» нашла отражение в документах ООН после ливийских событий, в 2013 г. Международно-правовой совет при Министерстве иностранных дел Российской Федерации всесторонне рассмотрел концепцию «ответственности по защите» и вынес заключение, опубликованное в журнале «Международная жизнь».

Важно! Из текста заключения:

– «ответственность по защите» – новое понятие… Существует опасность того, что «ответственность по защите» может быть использована как обходной маневр для воскрешения старой концепции гуманитарной интервенции под другим названием;

– для предположения о том, что обоснование компонента силового вмешательства в рамках этой концепции утвердилось в качестве самостоятельного международно-правового обычая, оснований нет. Нельзя говорить и о какой-либо международно-правовой норме, одноименной с концепцией;

– применение военной силы может быть правомерным только в крайних случаях и исключительно с санкции Совета Безопасности ООН…

Таким образом, Российская Федерация не рассматривает концепцию «ответственности по защите», пришедшую на смену дискредитировавшей себя концепции гуманитарной интервенции, в качестве сложившегося международного правового обычая, подлежащего исполнению. Концепция «ответственности по защите» требует дальнейшего совершенствования и доработки с учетом предложений, представленных отдельными странами (Бразилия, Китай). Россия выступает против произвольного подхода к концепции «ответственности по защите». Как показал ливийский пример ее использования, существующий на сегодняшний день вариант не предусматривает пределов применения силы и предоставляет возможность выхода за рамки предоставленного Советом Безопасности ООН мандата. Такая ситуация является недопустимой и должна заканчиваться для нарушителей права привлечением их к международно-правовой ответственности.

Концепция гуманитарной интервенции, появившаяся на базе миротворческих операций по принуждению к миру ООН, находилась всецело за пределами международного правого поля, разрабатывалась преимущественно национальным правом США. Под прикрытием силового обеспечения процесса оказания гуманитарной помощи гуманитарные интервенции часто преследовали политические цели правительств стран коалиционных сил. В результате дискуссий по поводу гуманитарной интервенции мировое сообщество отказалось от нее в пользу концепции «ответственности по защите», требующей мандата Совета Безопасности ООН. Однако практика применения концепции «R2P» в Ливии продемонстрировала несовершенство механизма новой концепции, необходимость дальнейшей работы по устранению недостатков. Проведение этой работы потребует коллективных усилий стран-членов ООН и в перспективе сможет помочь в выработке консенсуса в создании и успешном применении международного правового обычая на случай гуманитарных конфликтов, бедствий и катастроф.