– С ликером. Девочки, я угощаю! – сделал купеческий жест.
– Слава, большая прогрессивка? – повернулась к нему Аничкина.
– Работаем, девочки! Хватает и на ликер!.. – он наклонился к ней и тихо. – Так вечером встречаемся?
Аничкина с чуть слышным звуком: «Ну-у», склоняет голову в знак согласия.
Подошел Ивакин неодобрительно смотрит, как бармен ловко разливает порции ликера в чашечки с кофе.
– Ему без ликера, – перехватил он чашечку предназначенную для Вилина. – В восемнадцать ноль-ноль обрабатываем «Калькутту». Судно на рейде уже.
– Прошу, бригадир, – освобождает место стивидор – Вилин.
– Нет времени.
– У нас сегодня удачная репетиция. Владимир Алексеевич!.. – помешивает кофе Вилин.
– А у меня нет.
– Тоже репетиция? – держит в руках чашечку Аничкина.
– Да. У начальника порта. Идем, Толя, ждут ребята, – пошел бригадир.
Поворот сцены. На ней вся бригада докеров. Перед ней стоит растроганный Вилин.
– Вы удостаиваете меня такой чести, я тронут… – тихо и в смущении говорит он.
– Да но говорят, ты не серьезен к женскому полу? Влюбчив, опять женитьбу откладываешь? А на курорте, знаешь… – сел бригадир.
– Я откладываю? Вера откладывает! – с жаром произнес Вилин. – Приревновала меня к Ольге, ну? А я только в ресторан пригласил ее.
– Веру? – уточнил Пятов.
– Да Ольгу…
– А Катя почему всхлипывала, объясняясь с тобой? – встал, как на собрании Невелев.
– Из-за Галинки… Я потанцевал только с ней…
– С Катей? – опять уточнил Невелев.
– С Галинкой.
– Нет, а учетчицу Наташку, с причала третьего, почему сторонишься? – отодвинул от себя шахматы худощавый докер. – Скажи, раз уж пошел такой разговор?
– Ну-у… – замялся Вячеслав.
– Ладно. Хватит о личных его отношениях, – начал раскуривать свою трубку докер. – Ставь точку, бригадир.
– Нет, а почему танцует он оперетту, а не флотские? Скажи, раз уж такой разговор? – не успокаивается шахматист.
– Эка хватил! – хлопнул ладоней по столу докер с трубкой. – Ты еще спроси почему он по-английски здорово болтает, а ты нет?
Вячеслав порывается что-то объяснить, но его удерживает бригадир.
Он махнул рукой, воцарилась тишина:
– Не об этом речь. Слушай, Толя… Одним словом, иди в круиз, но без невесты к нам не возвращайся. Таковы условия бригады. Окей?
– А если… – растерялся Вилин. – А если… не влюблюсь если?
Засуетились возгласами докеры, кое-кто рассмеялся, хохотнул.
– Для тебя это исключено, – жестом призвал к порядку докеров Ивакин.
– Ну что ж… Окей! – рассмеялся и Вилин.
На экране ночной порт в огнях. Причал с цифрой «9». К пирсу пришвартовано океанское судно с надписью «Калькутта». Голос диктора: Над его открытыми трюмами нависают стрелы кранов. Они поочередно выхватывают из трюмов туго набитые тюки в мешковине и уносят их к железнодорожным вагонам. И судно, и пирс, и краны, все залито ярким светом мощных прожекторов. Слышны команды: «Вира!», «Майна!». Ведут разгрузку судна докеры бригады Ивакина. Все в голубых касках, брезентовых робах с поясами. Работают споро, ловко и четко. Среди них то там, то здесь появляется Вилин. В руках у него бумаги и планы трюмов. Вот он показывает что-то на плане бригадиру, тот согласно кивает головой и дает докерам какое-то указание. Кипит работа в порту.
После затемнения на телеэкране спортплощадка. На ней идет игра женщин в гандбол. Слышны броские слова играющих, свистки судьи. Перед экраном со свистком в руке стоит Грачева. Она кричит:
