– Я болею, да? – спросила дочь, и на ее лбу появились капельки холодного пота. Лицо порозовело.
Из кухни раздался голос Лорен: она звонила в скорую. Поначалу я решил, что мы могли бы справиться сами, дав жаропонижающее, однако Никки взяла меня за рукав белой рубашки и потеряла сознание.
– Никки! – перепугался я. – Эй, девочка моя! Никки!
Лорен выглянула в гостиную и сбросила звонок, подбегая к нам.
– Едем в больницу сами.
Пока я нес Никки к машине, Лорен бегло выключала по дому электричество и закрывала дверь на замок. И вот мы оба уселись в «форд», дочь лежала на заднем сиденье, ее голова находилась на коленях у Лорен; она ласково гладила ее по волосам и приговаривала, что все будет хорошо.
Мы неслись к ближайшей больнице, нарушая многие правила. Лорен призывала не лететь угорелым, но я находился в плохом предчувствии – сердце вырывалось из груди.
– Пол, не так быстро, – в сотый раз повторила Лорен более-менее спокойным тоном, – не надо рисковать.
Впереди загорелся зеленый, и через пешеходный переход зашагали люди. Я с психа ударил рукой по рулю.
– Успокойся! – призвала жена.
Вспыхнул красный, и я нажал на педаль газа: мы понеслись со скоростью ста пяти километров в час.
– А знаешь, я ведь выиграла сегодняшнее дело, – хрипло проговорила Лорен.
Я посмотрел на нее через зеркальце: она вяло улыбалась, заправляя локоны Никки за уши.
– Серьезно? – выдавив слабую улыбку, спросил я: похоже, ничего в настоящий момент не могло обрадовать так сильно, как хорошее состояние дочери.
Лорен угукнула.
– Тогда ты большая умница, – протянул я руку назад, и она нежно взяла ее.
В больнице мы оказались через пятнадцать минут езды. Никки сразу приняли и просили ожидать нас в коридоре. В белом коридоре ходила куча людей: пациентов, врачей и таких, как мы с Лорен. На улице уже стемнело, а мы все ждали. Я склонился и оперся локтями о колени, нервозно покачиваясь взад-вперед. Лорен положила голову мне на плечо – так мы сидели около часа, недоумевая, в чем дело. Доктор вышел из палаты, и мы резко вскочили, возбужденные и встревоженные.
– Она все еще не приходит в себя, – объявил доктор. – Похоже на отравление, но случай несколько… необычный. Я рекомендовал бы вам возвращаться сюда завтрашним утром.
– Нет уж, ни за что, – заключила Лорен, быстро дыша от волнения. – Мы останемся здесь.
Я прочел его имя на бейджике: доктор Беллингер.
– Все серьезно, доктор Беллингер? – спросил я.
Тот вздохнул и недовольно опустил голову в пол.
– Должно быть, вы запустили ее здоровье.
Лорен вытаращила глаза, а я нахмурился.
– С ней был полный порядок три часа назад, уверяю вас! – ответила она. – Мы не из тех, кто…
– Хорошо, хорошо, миссис Флетчер, – выпрямил доктор руку. – Допустим, это так. Но температура под сорок внезапно появиться не может, согласитесь.
Мы с Лорен переглянулись, признав поражение.
– То-то и оно, – прокивал Беллингер и обошел нас.
Лорен устало присела на скамью ожидания.
– Неужели мы запустили? – прослезилась она. – Не может этого быть…
– Эй, – сел я рядышком и крепко обнял, – не сходи с ума. Ты же прекрасно знаешь, что это не так.
– А как можно это объяснить? – подняла она на меня голову.
Я чмокнул Лорен в губы, позволив ей опустить голову мне на плечо. Так мы просидели до часу ночи. Она уже дремала, заражая сном меня. Только глаза начали слипаться, зазвонил сотовый в кармане. Лорен нехотя что-то пробормотала, а я вышел в другой коридор, чтобы ее не будить. Достал из кармана сотовый и застыл – телефон Лиан Росс. На экране высвечивалось имя «Роджер Мэдисон». Я принял вызов и медленно прислонил трубку к уху.
