Поставив таз центре комнаты, старшая из женщин дернула Свон за руку, показывая тем, чего от нее ждут. Из развязанного мешка извлекли куски мягкой ткани, гребень, разложили какие-то мелочи, о предназначении которых можно было только догадываться.
Когда на голову полилась теплая вода, пленница подставила ладони, желая глотнуть хоть капельку, но грубый окрик заставил подчиниться и терпеливо ждать окончания купания.
Во время растирания пахучими маслами, Свон чувствовала себя неловко: не было ни одного места на теле, где бы ее не потрогали чужие руки.
Волосы, которые прежде Свон никогда не оставляла распущенными, заплетая в косы даже на ночь, женщины завили в локоны и оставили лежать на плечах.
Служанки исчезли также бесшумно, как и появились, уступив место другим – таким же хмурым и неприветливым. Они принесли с собой низкий столик, заставленный яствами. В стеклянном кувшине плавали лепестки розы, и Свон едва дождалась, когда ей нальют воды. После нехитрой пищи на корабле, еда показалась божественной.
Непонятная истома, охватившая Свон, тянула прилечь на ковер. Служанки унесли стол и остатки еды, нисколько не беспокоясь о том, что пленница опьянела от простой воды.
Мысли Свон путались, комната плыла перед глазами, наполнялась тенями и голосами. Сначала она услышала музыку, потом поняла, что находится на балу. Ее любимое платье было совершенно цело и сияло чистотой. Она потрогала легкую ткань и засмеялась.
Неужели похищение и долгое путешествие в Форш ей приснились? И как можно было заснуть на балу? Наверное, это усталость. Села на диванчик и провалилась в кошмар. Какое счастье, что разбойники, Изра и Зорг всего лишь выдуманные разумом люди!
Ей протянули ладонь, и Свон радостно вложила в нее свою руку.
– Когда я смотрю на вас, у меня холодеет в животе, – призналась Свон Эдуарду, ведь это он вел ее в круг танцующих. – Помните, как вы поцеловали меня у сторожевой башни? И не отнекивайтесь! Я точно знаю, это были вы! От вас тогда пахло так же приятно!
– О чем она говорит? – за спиной послышался голос какого-то брюзги.
– Не слушайте ее, она пьяна, – ответил Эдуард и обхватил ее еще крепче. Свон в ответной ласке прижалась к нему всем телом, но украшающие камзол пуговицы неприятно врезались в ее тело.
Свон опустила глаза и… закричала от ужаса. Она была совершенно голой и находилась в объятиях какого-то незнакомца, который лишь рассмеялся, поняв, что действие одурманивающего напитка закончилось.
– Хороша-а-а, – протянул тот мужчина, что стоял за спиной. Он был невысок и тучен. Ремни, удерживающие клинки, перетягивали его руку словно обручи пивную бочку. – И сколько за эту красавицу дают? Мы не прогадаем?
– Если она не попадет на торги, как того требует покупатель, можем безбедно прожить целый год, – ответил Кречет. Он тоже был здесь и равнодушно наблюдал, как предмет торга пытается закрыться руками. – Согласись, Илим, такой платы за рабыню-девственницу Форш еще не знал.
Илим, самый высокий из тройки, наклонился и поднял с пола покрывало. Скрутив его в узел, кинул Свон.
– Возможно, – качнул он головой, соглашаясь. – Но сегодня в Лигу пришел еще один покупатель. Он тоже просил не выставлять девушку на торги.
Кречет скрипнул зубами, понимая, в какую опасную переделку они попали.
– Если мы примем неправильное решение, – произнес он, – то можем потерять всё.
– Оба покупателя всесильны и способны стереть Форш с лица земли, – высокий торговец остановил задумчивый взгляд на Свон. – Теперь я не знаю, радоваться, что девчонка попала в наши руки, или огорчаться?
