– Глупо упускать столь редкий шанс, – вмешался толстяк. – Не лучше ли свести покупателей на торгах внутри Лиги – пусть они сами решают, кому из них достанется девственница. Иначе мы увезем ее в город, и тогда надежды, что рабыня достанется тому или другому, будут минимальны.
– Значит все-таки торги? – Кречет погладил бороду. – Кто из вас отправится на встречу с покупателями и скажет им, что условия продажи изменились? Я свою работу сделал – доставил рабыню сюда, теперь ваш черед.
На следующий день златовласую рабыню нарядили в невесомые одежды и завели в богато украшенную круглую залу с большим количеством окон. Стены, отделанные резным перламутровым мрамором, оттеняли мерцающие серебром занавеси, и легкий ветер раздувал их подобно парусам. Пахло морем и цветами.
Свон, плохо скрывая дрожь, медленно шла к помосту, на котором ее ждал Кречет. Проходя между двумя рядами кресел, в которых располагались покупатели, она сжалась от страха – некоторые из мужчин прятались за масками.
«Кому из них я достанусь?»
Ее взгляд скользил по равнодушным лицам покупателей и вдруг запнулся.
В одном из кресел сидел Алекс.
Надежда оказаться свободной и вернуться на родину ударила по обостренным чувствам и из глаз полились слезы.
Алекс кивнул и ободряюще улыбнулся.
Свон едва сдержалась, чтобы не кинуться к нему. Ей хотелось вцепиться в его камзол и не отпускать до тех пор, пока она не окажется дома. Почувствовав настроение невольницы, Кречет опустил ладонь на ее плечо и громко произнес:
– Перед вами рабыня, о которой мы с вами говорили. Есть ли у присутствующих желание, чтобы она сняла с себя одежды?
Щеки Свон загорелись от стыда.
Кроме Алекса в зале находились еще несколько знакомых ей людей. Те самые бородачи в одежде Лиги торговцев Форша, что приходили посмотреть на нее ночью, стояли у входа, словно в карауле.
Сидящий рядом с Алексом мужчина в маске на вопрос Кречета первым произнес твердое «нет». Он не спускал с нее глаз, и Свон обратила внимание, как напряжена его фигура.
Кресла через проход занимали люди, одетые в черные балахоны. По расслабленным позам этих покупателей можно было предположить, что происходящее действо их просто забавляет. Хотя жадный блеск глаз в прорезях маски никак не вязался с беспечным видом. Один из них на вопрос Кречета тоже произнес «нет», и то лишь потому, что Алекс наклонился и воззрился на него с угрозой.
– Обе стороны предложили Лиге равную цену, поэтому нам пришлось нарушить принятые ранее договоренности и объявить торги, – голос Кречета хоть и был лишен окраски, все-таки выдавал волнение хозяина. Свон, которая не раз слышала, как говорит глава Лиги Торговцев Форша даже в смертельно опасных ситуациях, по едва заметным вибрациям смогла понять, насколько могущественны те покупатели, что сидят напротив нее. Кречет их боялся, но намечающийся барыш делал его дерзким. – Кто из вас даст большую сумму, тот и заберет невольницу себе. Что могут предложить господа с левой стороны?
Мужчина, сидящий рядом с Алексом, подал ему знак, и тот четко ответил:
– Мы удваиваем сумму.
Ладонь Кречета, лежавшая на плече Свон, увлажнилась от пота и дрогнула. Помня вчерашний разговор, девушка сообразила, что сумма, прозвучавшая сейчас, колоссальна. Однако, человек в черном балахоне, сидящий справа от Свон, лениво произнес:
– Добавляю к упомянутой сумме боевого дракона.
Кречет выдохнул и убрал ладонь с плеча невольницы. Тут пришло время Свон затрястись от страха: кто противостоит Алексу? Сможет ли он достойно ответить? И откуда у ссыльного дворянина столько денег? Хватит ли у него золота, чтобы приемная дочь кухарки оказалась на свободе?
