– Но если Пудинг не упал, то он, великолепно объезженный и умный, как овчарка, вернулся бы к конторе, чтобы с него сняли седло.
– Так ты ходил искать коня?
– И нигде поблизости не нашел.
– Может, он где-нибудь в холмах, резвится на воле или лежит плоский, как сковорода.
– Не исключено. Но если так, кто-нибудь рано или поздно на него наткнется.
– А если нет?
– Грубейшая ошибка – теоретизировать, пока не собраны все улики. Это искажает конечные выводы.
– И как же ты думаешь собирать улики, когда за нами следят?
Старый начал натягивать сапог, старательно корчась и гримасничая якобы от боли.
– Еще не придумал как, – шепнул он. – Одно ясно: нам надо остерегаться. Знал бы я, что Ули с таким тщанием присматривает за нами…
Густав замолк, предоставив мне гадать, что было бы в таком случае. Брат остался бы ночью в койке? Забыл бы свои детективные идеи? Закрыл бы глаза и уши и отключил мозги, как требовали Макферсоны?
Вряд ли. Случай с Мизинчиком говорил об обратном. Братец не любит ввязываться в драки, но не стесняется вправить мозги наглецу, который не отличает добра от зла. В другое время он наставил бы Паука на путь истинный con mucho gusto[4] – и con mucho ударами по морде. А сегодня стоял и смотрел, как человека избили и выжгли на нем тавро. И мало того: не дал вмешаться и мне.
Вспомнив о Мизинчике, я снова не на шутку распалился и уже собирался выдать Старому обжигающую правду, наплевав на чертова доносчика, но Всегда-Пожалуйста своим криком избавил моего брата от праведного огня.
– Эй, Верзила, давай за работу! Если твой брат не умеет беречь ноги, это не значит, что ты тоже можешь бездельничать!
– Вдвоем будем работать, – отрезал Старый, поднимаясь на ноги. – Если посижу здесь еще немного, вы такого наворотите, что неделю потом за вами переделывай.
Густав притворно похромал к середине кораля, и парни разразились новой порцией насмешек над его мнимой неуклюжестью. После этого мы обменивались словами исключительно о клеймах и свежеотрезанных причиндалах: если нас кто и подслушивал, то вряд ли счел бы нужным передавать наши реплики Ули.
Несмотря на якобы больную ногу – о которой брат помнил гораздо дольше, чем смог бы я, – Густав вызвался ухаживать за верховыми лошадьми вечером и следующим утром. Каждый раз, возвращаясь, он смотрел на меня и чуть заметно качал головой. Я знал, что именно он ищет, и понять его знак было не так уж сложно.
Пудинг так и не вернулся.
Глава десятая
Вести из Англии,
или Старый находит одного партнера и теряет из виду другого
Паук, Будро и Швед вернулись из Майлз-Сити на следующий день. Вряд ли кто обрадовался, увидев Паука и альбиноса, а вот нашего кухаря мы приветствовали вполне искренне. Пока Шведа не было, Ули поставил стряпать Дылду Джона, а тот и воздушную кукурузу не смог бы приготовить, не спалив дотла. К тому же осиногнездовцы втихаря надавали Шведу заказов, надеясь обойти местную «лавку», то есть самого Ули, который драл за табак, сигаретную бумагу, жвачку и прочие необходимые вещи такие деньги, за которые в ковбойском городке его бы линчевали.
Увы, едва завидев Шведа, я сразу понял, что Ули не потеряет покупателя в моем лице. Старый повар выглядел смущенным и, едва отделавшись от Паука и Будро, начал с извинениями раздавать обратно деньги.
– Простит-те, малтшики. Пук фсе время через плечо смотреть.
Единственным, кто не получил ни денег, ни извинений, оказался мой братец.
