– Ах, Павел!.. Какой же вы удивительно красивый мужчина, Маняша ни капли не преувеличила! Почти такой же красивый, как Хулио!..
– Аня! – одернула подругу Ленчик, но было уже поздно.
«Блядь! Снова этот Хулио…» – напоминание о знойном испанском танцоре, да еще в ключе сравнения явно не в его, Бердянского, пользу – «почти такой же красивый»! – случилось, как ушат ледной воды на голову, и заставило Павла помрачнеть еще больше прежнего.
– А давайте закажем кофе! – предложила Аня, не понявшая и не заметившая, что сказала что-то не то, и как ни в чем не бывало уткнулась в меню. – Ленчик, ты будешь чизкейк? Маняша хотела чизкейк… а вы, Павел, будете? Вы любите чизкейк? Они здесь отличные, просто мммм, ням-ням… а кофе вам какой – или лучше чай?
– Лучше счёт. – сердито резюмировал Бердянский и полез за кошельком, оглядывая зал в поисках ближайшего официанта. – Кофе или чай будете дома распивать, девушки.
– Интересное кино… – протянула Лена и тоже полезла в сумку. – Если вы ничего не хотите, это ваше дело, но мы вообще-то еще не планировали уходить. Маняша сказала, что свободна до двадцати трех, а сейчас еще только двадцать два пятнадцать!
– Значит, планы поменялись. Вас неволить не стану, развлекайтесь, а мы с Машей поедем уже, там у нее котики голодают. Если вы с нами, так и быть, подвезу до метро.
– В смысле – до метро? Мы сегодня ночуем у Маняши! – тон Лены был безапелляционным, и, первой заметив возвращающуюся Марию, возмущенно воскликнула:
– Ну наконец-то! Мань, ты урезонь, пожалуйста, своего нового друга, а то он распоряжается нами, как будто мы его рабыни!
– Да, Павел, – грустно поддакнула Аня и, всхлипнув, отложила меню. – Это как-то нехорошо было с вашей стороны… Мы Маняшу знаем с детства, а вас, прошу прощения, всего минут пять.
– Девчонки, не лезьте в бутылку… вот, называется, о-отошла в туалет… Что у вас тут случилось? – Мария оперлась на плечо Павла и зарылась лицом в его волосы:
– Пашка, я так соскучилась…
– Я тоже…
Он поймал ее ладонь и, быстро поцеловав прямо в центр, запрокинул голову и с улыбкой пояснил:
– Да ничего не случилось, я просто хочу по счету заплатить, да забрать тебя с собой, как договаривались. Барышень твоих предложил подвезти, если им с нами по пути будет, места всем хватит. Ну а ежели они требуют продолжения музыки, кто я такой, чтобы им в этом мешать? – выдал он «чеховский» монолог с интонациями Треплева, глубоко обиженного мамой и ее гостями… – Иногда же просто во мне говорит эгоизм обыкновенного смертного; бывает жаль, что у меня… невеста известная актриса, и, кажется, будь это обыкновенная женщина, то я был бы счастливее.
– Я Чайка, я Чайка!.. Аааа… Аааа… – плачущим голосом проговорила Мария, словив произведение, что он своеобразно процитировал, обняла Павла за шею, уселась к нему на колени и поцеловала в нос. – Я Чайка… нееет… я не чайка… я кошка!
– Ты дура, – подытожила Лена и, подозвав официанта, потребовала счет. – И побыстрее, пожалуйста, а то тут некоторые торопятся…
– Ойййй, надо же посчитать!.. – всполошилась Аня, в свою очередь хватаясь за сумочку, но Мария остановила ее:
– Нюсик, хватит, мы же договаривались… я за все плачу сегодня…
– Нет, пополам, – возразила Лена. – Я сразу сказала, что плачу минимум пятьдесят процентов!
Мария потянулась к своей сумке, беспечно повешенной на спинку стула, но не могла достать до нее, и попросила:
