Если бы сейчас кто-то сказал мне про «расслабленно смотреть в окно, делая новости», я бы покрутила пальцем у виска.
– Расслабленно… ЧТО? Идите работать!
Я стряхнула воспоминания и ухмыльнулась психотерапевту:
– Да, работа спасает. Но знаете, – я перешла на заговорщический шепот, – и до выхода на рабочую неделю перестала переживать. Может, – я помедлила, – я его и не любила?
Александр улыбнулся:
– Вы просто наполнены. Долгое время были в отношениях, поэтому сейчас дистанция в радость. Со временем снова возникнет потребность в близости. Это нормально.
Я призналась, что благодарна за подсказку «не надо ничего делать искусственно». Отношения с открытым финалом не приводят к резкой боли.
– Все, что рубится с плеча, усиливает боль. Невозможно просто отгородиться от своих чувств, их придется прожить. Многие думают, что вычеркивая, зачеркивая, разрывая, им удастся избежать боли. Но, к сожалению, это не так. Привычку, страх перед будущим, боль потери, неоправданные ожидания придется пережить и отпустить. На это нужно время. Оно лечит, пусть как в региональной захолустной больнице, но лечит.
Он посмотрел мне в глаза и продолжил:
– Возможно, ощущение легкости, о котором говорите, появилось, потому что вам больше не нужно контролировать Антона.
– Как бы и Антону ни претил контроль, но я такая, какая есть. Будучи в отношениях, я не могу расслабиться. Мне кажется, что если мы расслабимся, то забудем про договоренности, обязательства, правила, и все развалится. Надо бдеть. А сейчас ощущение, что долго стояла в планке, потом рухнула на пол и чувствую, как расслабилась каждая мышца. Вопрос в том, зачем мне постоянно напрягаться и все контролировать?
Психотерапевт задумался.
– Я вспомнил пример из вашего детства. Помните, вы рассказывали, как с мамой отдыхали на пляже? Вам было два года, и мама договорилась с вами, что отойдет помыть виноград. Видимо, в силу возраста, вы про эту договоренность быстро забыли и сильно испугались, когда осознали, что мамы рядом нет.
Я действительно хорошо помнила, как испугалась. Смотрела по сторонам, а там чужие мамы, чужие дети, чужие папы… Мне казалось, что это все. Только дичайший страх: я больше никогда не увижу маму. У людей продолжался отдых, кто-то играл с песком, кто-то шел купаться… А я пошла искать маму. Дошла до душа, где мама собиралась мыть виноград, но там столпились незнакомые люди. И я расплакалась от бессилия, ужаса и осознания, что если не найду маму, то, скорее всего, умру. Дальше я ничего не помню, поэтому продолжение узнала со слов мамы:
– Я бегала в ужасе по пляжу и не могла тебя найти. Взглянула на воду, а там через каждый метр голова… А что, если ты пошла купаться? Я побледнела настолько, что стали подходить незнакомые люди и спрашивать: «С вами все в порядке?», а я даже ответить не могла. И тут услышала, как по громкоговорителю объявили: «Найдена девочка в голубых трусиках с оборками, на голове панамка с грибком. Родители ребенка, срочно подойдите в медицинский центр». А на заднем фоне я услышала твой крик. За 10 секунд я добралась до кабинета, забежала внутрь и увидела тебя, сидящую на руках у медсестры. Ты громко рыдала. Я выдохнула: «Жива!». Врач повернулся ко мне и пригвоздил: «Мамаша, кто же так с детьми обращается?». В ответ я гаркнула: «Тебя забыли спросить!». Схватила тебя в охапку и ушла.
Я стряхнула воспоминания.
