Все оставшееся время тренинга в помещении гудела веселая славянская разноголосица, а после его окончания руководитель устроил фуршет. Мы выпили за мир и дружбу между народами, вдоволь наобнимались и наприглашали друг друга в гости, поклялись в вечной дружбе славян, а затем я купил билет на ночной международный поезд и отправился в Сербию.
Ранним утром поезд подошел к Белграду – за окном замелькали жилые дома, вдали заблестел Дунай. Вот она – древняя столица королевства сербов, хорватов и словенцев, где славянские народы веками жили в мире, дружбе и согласии, пока их могучее государство не разбил на управляемые части бессовестный заговор сильных мира сего.
Стоило мне выйти из поезда и глотнуть утреннего Белградского воздуха, как у меня возникло ощущение, что я дома. Я почувствовал, что нахожусь в родном и близком месте, которое прекрасно знаю.
Никого не спрашивая дорогу, я вышел из здания вокзала, прошел вдоль трамвайных путей мимо старинных некрашеных зданий по набережной и вышел к знаменитому Калимегдену – парку-крепости на излучине Савы и Дуная.
Поднимаясь по ступенькам на бруствер крепости, я отчетливо почувствовал, что иду по ним не в первый раз. Тут-то мой внутренний учитель и заговорил со мной.
– Ну вот, – сказал он, – в этом городе ты прожил с мамой предыдущую жизнь. Только здесь вы были не матерью и сыном, а мужем и женой.
Карл и Златица, австриец и сербка. Ее прозвали так за светлые волосы, которые и в прошлой жизни были золотыми. Ты был профессором Белградского университета, преподавал экономику. А она – дочерью твоего учителя, заведовавшего кафедрой. А теперь смотри…
Я едва успел присесть на скамеечку в парке, как перед моими глазами развернулась жизнь, в которой мама была мне женой, а Марина и ее сын от первого брака – двумя нашими детьми.
Люди считали нас идеальной парой – красивая женщина и известный ученый часто гуляли по Калимегдену с няней и детьми и раскланивались с местным бомондом. Однако когда они возвращались домой и оставались друг с другом наедине, все было по-другому.
Видимо, моя влюбчивость проявилась и в той жизни – Златица сильно ревновала меня и умерла от рака совсем молодой. И лишь тогда я понял, что она для меня значила, заболел сам и вскоре последовал за ней.
Увиденное объяснило мне, почему мама была такой жесткой в детские годы моей нынешней жизни, почему так ревниво относилась к моим женщинам и почему большую часть жизни я испытывал перед ней чувство вины.
Кроме этого, я понял, почему выбрал для нынешнего воплощения Киев – ведь он похож на Белград, как брат-близнец. Оба города славятся обилием зелени и великолепными парками на берегу реки, разделяющей город на аристократический центр и отдаленные районы.
Позже я увидел и третьего ребенка Карла и Златицы – девочку, которая умерла совсем маленькой. Этим ребенком была ты – видимо, ты не могла вынести атмосферу, сложившуюся в семье родителей и потому покинула нас так рано для того, чтобы дважды прийти ко мне в этой жизни.
***
Я вышел из медитации, понемногу отошел от увиденного, погулял по ставшему мне родным парку и направился в город.
На выходе из Калимегдена я наткнулся на небольшой зоопарк. Я посмотрел на зверей, затем походил по центру Белграда, потрогал стены старых корпусов университета, отведал зеляницы в ресторане на Дунайской набережной и поехал в аэропорт.
Глядя из набиравшего высоту самолета на стремительно уменьшающуюся Калимегденскую крепость в излучине Савы и Дуная, я внезапно понял, что перестал тосковать за мамой. Я осознал, что вечных разлук не существует и что родные души всегда рано или поздно встречаются. Меняются только роли, которые они играют.
