Скинув непосильную ношу наследования огромного состояния Бодо на плечи будущих мужчин, Маша вполне могла и дальше попивать зелье и заниматься тем, чем её душе угодно: магией или опять пойти учить детей… И никто бы её не подгонял и не сопел разочарованно в затылок: скорей-скорей!
Даже если граф решит её выдать за какого-нибудь состоятельного старичка, согласного на то, что у них с Машей не будет детей, что ж, она обойдётся без истерики и вполне сможет ужиться с великовозрастным мужем. Тем более то она до сих пор не ощущала себя той юной стрекозой, что являло ей зеркало. А с убелённым сединами мужчиной ей уж всяко комфортнее общаться, чем с каким-нибудь, скажем, сорокалетним юнцом…
Марию так захватила эта идея, что когда за завтраком граф проронил из-за газеты:
– Мне сообщили, что ты уволила слуг и грозила увольнением управляющему… – она поперхнулась от неожиданности и с трудом просипела:
– Это правда.
Совсем из головы вылетело! Она так озаботилась выяснением, где и в каких условиях на территории усадьбы живут Джард и Верд, что совершенно забыла о произошедшем инциденте! А Эникен каков?! Нажаловался всё же! Вот негодяй…
Она приготовилась отразить недовольство графа, но тот, не глядя, бросил:
– Я рад, что ты уже чувствуешь себя лучше и решила заняться домом. Мне, как видишь, постоянно недосуг, – и всё.
Мария поняла, что если сейчас она не затронет волнующую её тему, то буквально через минуту-две будет поздно: граф уйдёт, и нужно будет ждать следующего дня.
– Вы правы, – взяла она себя в руки и с достоинством посмотрела на него. – И, кстати, о моём здоровье… Отец, я чувствую себя уже достаточно хорошо, чтобы мои братья завтракали с нами…
Тут поперхнулся воздухом Бодо. Служанка поспешила подать ему воды, он отложил газету, выпил и вперился глазами на Машу так, словно видел впервые.
– Совершая после обеда променад, я видела, как они играли… – невозмутимо дополнила она, хотя внутри все жилочки дрожали. – Они на вас так похожи, просто чудо!..
– Так, вон! Пошли все вон! – рявкнул граф на служанок, и Маше пришлось замолчать, дожидаясь, когда их покинут.
Лишь стоило дверям закрыться, а графу на неё посмотреть, как она приняла удивлённое выражение и невинно взмахнула ресничками:
– Я что-нибудь не то сказала?
– Мари… Мария… Они… – просипел мужчина.
– Бастарды, знаю, – закончила Маша, скинув с себя наигранность. – Но в них течёт ваша кровь! И магия! Мальчики ею обладают! Если бы вы их признали и официально ввели в род наследниками, это решило бы все наши проблемы одним махом!
На одном дыхании она поведала ему о своих размышлениях, и граф её молча выслушал. Всё больше Маша видела, как взгляд отца, направленный на неё, если не теплеет, то наполняется уважением: не всякий готов уступить огромное состояние.
Но у Маши просто не было выбора. Вдруг Кафферу когда-нибудь не удастся вовремя передать ей порции приготовленного зелья? Вдруг он сам умрёт? И что тогда? Получится, что и Маши не станет, и близнецы не получат то, на что имеют право по факту рождения: всё раздерут в грызне между собой «законные» дальние родственники. А так… хотя бы у мальчишек будет шанс на достойную жизнь.
– Но что будет тогда с тобой? – сухо поинтересовался граф, и Маша поняла, что он имеет в виду. Фраза «когда я умру» осталась невысказанной, но буквально повисла в воздухе.
Она безразлично пожала плечами:
– Уеду куда-нибудь, устроюсь гувернанткой или сельской учительницей…
