Крикунов было слишком много. Прекрасные слова – былая слава, былое господство, свобода – были могущественнее, чем голос благоразумия.
Фокион в сердцах сказал Демаду:
– Слепцы, неумолимые в своем гневе… Они идола сегодняшнего дня обратят завтра в жертву.
Демад согласно кивнул:
– Невежество заставляет их верить, что всё возможно. Они предпочтут шарлатана, пообещавшего им быструю победу, тому, кто завоевал полмира!..
Один из воинов, протиснувшись сквозь плотную толпу, вскочил на возвышение и крикнул:
– Леосфен готов вести нас на поле битвы во имя афинян!
Громкие крики радости потрясли Пникс, заполненный тысячами граждан города.
Вскоре Леосфен, наняв восемь тысяч испытанных в боях воинов, лично прибыл в Афины.
Леосфен мгновенно стал кумиром города, на которого афиняне возлагали большие надежды.
В один из погожих весенних дней Леосфен встретился у Гиперида с Фокионом и Демадом.
Дом Гиперида стоял во Внутреннем Керамике неподалеку от Дипилонских ворот. Во дворе была небольшая колоннада с цветными колоннами, росли оливковые и яблоневые деревья и кусты винограда. Цветы яблонь уже осыпались и лежали на земле, прибитые весенними дождями.
Ложа для гостей были расставлены во дворе под старой раскидистой яблоней, откуда открывался прекрасный вид на окрашенный в весенние серо-зеленые краски хребет Парнаса.
Гиперид, удивительно похожий на Герма, что стоял перед его домом, обвел внимательным взглядом гостей.
… Леосфен был самым молодым среди собравшихся в его доме. Он был ровесником Александра, прошел с ним большую часть похода, командуя наемниками. Леосфен был высок ростом и хорошо сложен. Короткая стрижка и отсутствие бороды молодили его, сохраняли юношеский вид. Сероглазый, смуглый и золотоволосый он был красив и держался с достоинством, свойственным людям, привыкшим к поклонению.
… Фокион был самым старшим и всем своим обликом напоминал умудренного жизнью философа, привыкшего к одиночеству и размышлениям. Только темные глаза были молодыми, пронзительными, умеющими подмечать главное в человеке.
… Лицо Демада напоминало лики на древних картинах: жесткий рот, редко раскрывающийся в улыбке, длинная седая борода, суровый взгляд человека, много пережившего на своем веку, Демад был не на много моложе Фокиона.
Рабы принесли разбавленное охлажденное вино, сушеные фрукты и овечий сыр.
Хозяин приветствовал Леосфена, поднял кубок за его здоровье и сказал, что полностью поддерживает предложение талантливого военачальника немедленно выступить против Македонии.
Фокион, бывший часто стратегом Афин, возразил Гипериду, предостерег от слишком поспешного решения, ибо опасность достаточно велика, советовал не нарушать союзного договора, напомнил о несомненных достоинствах Антипатра. Он говорил не спеша, обдумывая каждое слово.
Гиперид нетерпеливо перебил его.
– Мы знаем, что Антипатр мудрый и дальновидный правитель, но Афины не нуждаются ни в каком чужом повелителе, тем более из Македонии. Ни один афинянин никогда не будет желанным гостем в Македонии. Ни один македонянин не будет желанным гостем в Афинах. Чего стоит обыкновение македонян натравливать город на город, партию на партию, или их обходительность с врагами Афин. Сколько наших друзей из других полисов они уничтожили или склонили на свою сторону.
Леосфен, осушив кубок, с насмешкой поинтересовался у Фокиона:
– Фокион, какую пользу принес ты Афинам в те года, когда
