- От пары месяцев до пары лет, - озвучил Верховный.
- Чтоб вас… мы не выживем, - в глазах Владыки появилась тоска.
- Попытаемся, - Верховный надеялся, что голос его звучит в достаточной мере вдохновляюще. – Мы… попробуем увеличить… щит… чтобы хватило и на поля… надо будет как-то…
Город окружен стеной.
И достаточно запереть ворота, чтобы отрезать путь людям.
А вот поля… обнести стеной их? Выставить заслоны? Оцепление? Или…
- Я отправил гонцов… приказал докладывать… - Владыка быстро справился с собой, лишь коснулся иссохших рук, что все так же украшали его пояс, будто в этих вот потемневших кистях он искал силы. – Возможно, пока все не так и плохо.
Пока.
И время осталось… хоть сколько, да осталось…
- Если собрать зерно с окрестных деревень…
- А люди? – тихо спросил Верховный. – С ними что?
- Всех… все одно не спасти.
- Он дело говорит. Всегда приходится делать выбор. Гибель части популяции неминуема, но в данный момент можно провести коррекцию с удалением наименее ценных особей.
- И каким образом предлагаешь определять ценность?
- Комплексно. Основная масса популяции должна находиться в репродуктивном возрасте, при этом являясь генетически разнородной. Допустим…
Верховный снова ничего не понял.
И поморщился.
Потом. Он поговорит с маской потом. Сейчас нужно завершить беседу с Владыкой копий.
- Сколько у тебя людей? Тех, на кого можно положиться?
- Не так и много, - Владыка нахмурился сильнее прежнего. – Да и то… никогда нельзя быть уверенным в людях. Но пока… я отправил гонцов. Надо сосредоточиться на городе. Если снова вспыхнут бунты…
А они вспыхнут, ибо ни одно чудо не длится вечно. Да и не убирает все проблемы.
- …придется давить.
- Я скажу, чтобы в храмах объявили, что отныне всякий бунтовщик выступает против власти богов. И потому будет не просто убит, но принесен в жертву.
Этого почему-то боятся больше смерти.
Но не поможет. Надолго во всяком случае.
- Мы… на одной стороне? – задал Владыка вопрос, который мучил его.
- Да.
Во всяком случае пока.
И он, поклонившись, отступил.
- Погоди, - удержал его Верховный. – Скажи… пусть её не оставляют. Ни днем, ни ночью, ни на мгновенье, поскольку… мне неспокойно.
Он приложил руку к сердцу.
- Предчувствие дурное…
Владыка не стал смеяться, даже не улыбнулся, ибо и у него наверняка имелись предчувствия.
- Рядом с ней всегда Ксочитл… и мой сын.
Хватит ли этого, чтобы защитить?
- Мне… возможно, скоро придется уехать.
- Куда? – подобрался Владыка копий.
- Щит небесный сам собой не расширится… надо… посетить иные… места.
Маска хихикнула. И смешок этот резанул нервы, померещилась в нем издевка. Над Владыкой, над самим Верховным, который ничего-то не знает, но исполняет сказанное золотой Маской. Померещилась ли… или же… впрочем, выбор невелик.
- Надолго?
- Скажи ему, что дорога в одну сторону займет несколько дней. Вам повезло. Здесь находился один из ведущих узлов. И если станции уцелели…
- Несколько дне в одну сторону. Сопровождение… кого сможешь дать. И отправлюсь я сразу после… разговора.
И вправду, чего медлить?
- Хорошо. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь…
Нет.
Но Верховный величественно кивнул. И шагнул на порог.
Императрица сидела на ковре. Без золотых одежд, в одной лишь легкой рубашонке, какую носят все дети, она выглядела тем, кем была – совсем юной девочкой. И Ксочитл бережно разбирала темные пряди волос, напевая песенку.
Она прервалась на мгновенье, смерила Верховного настороженным взглядом, и кивнула.
