А ротмистр ругался от недоумения. Если быдло собралось атаковать Дорогобуж, то это просто смешно. На толпу мужиков не нужны все его силы, будет достаточно десятка два верховых с нагайками. Но всё-таки, на всякий случай, он кивнул подчинённым на пушку.
– Заряжай.
– Уже готово, пан ротмистр, – сообщил один из солдат, смысливший в артиллерии.
Пан Велислав уловил краем глаза чёрную точку. Со стороны русских к городу летела какая-то странная птица.
Она резко поднялась вверх, а потом так же резко пошла вниз, облетела вокруг привратной башни. Местные пернатые – вороны, галки и даже голуби с воробьями, очевидно, приняли птицу за ястреба и дружно кинулись атаковать старого врага, но, не долетев до него саженей пять, резко разлетелись в стороны.
Ротмистр подивился птице, но тут же про неё и забыл, потому что внизу намечались более интересные события.
Похоже, русское быдло совсем ополоумело. Вместо того, чтобы хотя бы приблизиться к воротам и попытаться вырубить их топорами, мужичьё остановилось, а потом, повинуясь чьей-то команде, установило пищали на посошки и, старательно зажмурив глаза, приложило фитили к ружьям.
Свинцовые шары отрикошетили от железной обивки ворот. Стрелять из старых пищалей по таким вратам – всё равно, что бросать в них камнями.
Поляки, стоявшие на карауле, дружно захохотали. К ним присоединились и остальные ратники.
Ротмистр, поначалу собиравшийся дать команду хоругви седлать коней и разогнать этот сброд, решил пока не спешить. Смех смехом, но этого быдла слишком много. Безопаснее отсидеться за стенами. Вон, впереди московитов выдвинулся хлоп в серой епанче, державший в руках какую-то диковинную уразину – не то маленькую пушку, не то мушкетон.
– Пан ротмистр, гляньте, – сказал один из солдат, отвлекая внимание начальника от непонятного русского. – Коронное войско!
По южной дороге, прямо в тыл русских, выдвигалась тяжёлая кавалерия. На солнце блестели шлемы, сверкали зерцала, а за спинами витязей развевались крылья!
– По коням! – зычно скомандовал ротмистр.
Пожалуй, теперь можно сделать вылазку, чтобы гусары потом не говорили – мол, отсиделся за стенами, старый хрыч, пока его спасали.
Тяжёлая кавалерия рассечёт русских как горячий нож масло, они начнут разбегаться по сторонам, и тут-то его витязи и порубят московитов.
Так, а что тут опять летает?
Оставив на вратах и башне с дюжину солдат, ротмистр выстроил свою хоругвь в колонну по четыре, плотно сдвигая ряды, махнул дланью, приказывая открыть ворота.
Тяжёлые створки ворот раздвинулись, ротмистр привычным движением взмахнул рукой, так же привычно тронул поводья, задавая темп своему небольшому войску.
Сейчас хоругвь ринется вперёд, обтекая московитов, а он, пожалуй, срубит первым того русского с непонятным не то мушкетоном, не то потешной пушчонкой. Тот как раз опустился к земле, припав на одно колено, и уразину чудную поставил перед собой. Короткая тренога у неё, что ли, была?
Пушечка эта как будто три раза подряд сверкнула крохотным огоньком. Звук, похожий на выстрел, трижды донёсся до пана Велислава – тук-тук-тук! Он не поверил увиденному и услышанному, потому что ни один мушкет и ни одна пушка в мире так часто не стреляют. И уж тем более ротмистр не успел увидеть несущиеся навстречу вращающиеся снаряды. Хотя говорят, что перед смертью время останавливается, и человек способен увидеть поразившую его пулю, но кто его знает, не выдумка ли это учёных книжников?
