Спектакль без сценария - страница 11

Мы не спеша пообедали в выбранном наугад небольшом кафе, которыми густо утыкана вся Петроградская сторона, и за десертом я начала прикидывать, куда бы нам пройтись.

– Ты хочешь прогуляться куда-то конкретно или тебе всё равно? – закинула я удочку. Мне пришла в голову неожиданная идея, которую он теоретически мог и не одобрить. Всё-таки было у меня подозрение, что одна жизненная ссадина у него заросла не до конца.

– Мне всё равно, я по Петербургу никогда раньше пешком не ходил.

– Хочешь, прогуляемся к стадиону?

Он не ответил мне сразу. Но после небольшой паузы улыбнулся и сказал:

– А почему бы и не посмотреть на него ещё раз, со стороны? Пойдём.

– У реки в такую жару будет полегче. Очень душно что-то, наверняка к вечеру натянет дождь.

Перейдя проспект, я повела его узкими улочками Петроградки к Неве. Я никогда там не жила – жить там могут позволить себе или очень богатые люди, или, наоборот, очень бедные, населяющие многочисленные тамошние коммуналки. Но этот район был одним из самых моих любимых. Своего рода маленький Париж, застроенный домами в стиле северного модерна, среди которых, однако, попадались самые разные архитектурные артефакты – от конструктивизма и классицизма, до утилитарных кирпичных и бетонных коробок времен позднего СССР. С каждым годом то там, то сям встревал в эту симфонию очередной элитный новострой, пытающийся вписаться в этот ландшафт, как испуганный страус – его современную задницу всё равно было отлично видно.

В отличие от левого берега, на Петроградской стороне было много зелени, уютные скверики манили в свою тень почти в каждом квартале. А ещё там были узкие тротуары, на которых невозможно разойтись даже двум парочкам, сколь крепко бы они не прижимались друг к другу, тёмные провалы арок, ведущие во дворы, облупившиеся фасады и щербатый, уже раскалённый солнцем асфальт. Чтобы увидеть там небо, надо было задрать голову повыше, и зимой это навевало тоску, но зато летом всегда можно было найти тротуар со спасительной тенью.

Мы вынырнули из последнего сквера, сопровождаемые одуряющим ароматом цветущих лип, и перед нами открылся вид на мост через Неву и стадион, со всех сторон окружённый водой, словно средневековый замок, и связанный, как полагалось, с большой сушей лишь одним узким мостом. Я разочарованно вздохнула – если с воды и тянуло прохладой, то через проспект она явно не добивала.

– Подойдём поближе?

– А там сегодня играют?

– Я не знаю, не уточняла, – растерялась я. – Но народ вокруг не толпится, значит, матча нет. Да и откуда бы им взяться, лето же, межсезонье.

– Тогда подойдём. Только ненадолго – кажется, дождь соберётся совсем скоро. Смотри, какой горизонт чёрный.

Мы постояли немного у самого стадиона и только собрались развернуться и уйти на набережную, как из-за спины послышался голос:

– Извините, вы же Эрик Нильсен, да?

Мы обернулись – перед нами стоял совсем молодой парень, лет двадцати. Эрик смущённо кивнул ему и тот, не выдержав нахлынувших эмоций, схватился за голову.

– Ох, ты ж… Простите, я просто глазам не поверил! Я был вашим фанатом в школе, да что там, у нас за вашу команду все болели. Я с юга, в Питер совсем недавно переехал. Знал, конечно, что тут по земле и боги ходят, но не ожидал встретить своего кумира вот так запросто, на улице. Вы ведь больше нигде не играете? Про вас давно ничего не было слышно, с тех пор, как закончился ваш последний контракт.