Спектакль без сценария - страница 2

Кроме своей свободы. А в то, что он будет счастлив, круглосуточно видя меня рядом, мне не очень верилось. Я очень боялась ему надоесть.

Мои способы заработка себе на жизнь были идеальными для такого расклада. Большие комиссионные Сорен и Эрик платить мне не могли, а быть нахлебницей я не привыкла и поэтому всё ещё работала в российском издательстве, правда, уже удалённо и в гораздо меньшем объёме, нежели раньше. Слава богу, издательский бизнес – это всё-таки не завод, и мы с моим руководством, немного огорошенным новостью о моем переезде, но всё ещё нуждавшемуся в моих услугах, нашли устраивающее всех решение.

Ну, почти всех.

С тех пор я много времени проводила в разъездах, как по делам Эрика и Сорена, так и по своим, а вернувшись к Эрику, пару недель наслаждалась общением с ним, в том числе в спальне, и снова куда-то улетала. И два месяца без перерыва провести вместе – это и в самом деле было много.

Эрик пытался что-то с этим сделать, доказывая мне с помощью калькулятора и выписок с банковских счетов, что вполне способен обеспечить миску супа трижды в день даже совсем неработающей жене – он не до конца промотал свои спортивные гонорары, и даже сделал какие-то вложения. Я не вникала, но, похоже, он прекрасно осознавал, что, в отличие от Сорена, у него за спиной нет обеспеченного клана родственников и прожить с пера ему будет гораздо сложнее, чем его соавтору. Особенно, если у него появится семья.

Когда он понял, что прямые разговоры я продолжаю упорно игнорировать, пошли в ход подковёрные методы. Дошло даже до того, что он познакомил меня со своей семьёй, точнее с двумя своими братьями, Бьорном и Улофом – больше у него никого не осталось.

Это были два здоровенных дядьки, уже в возрасте, но с точно такими же яркими синими глазами, как и у Эрика, которые на семейном ужине смотрели на меня смущённо и немного виновато, словно извиняясь, что в их приличной рабочей семье по странному стечению обстоятельств смогло вырасти что-то такое, как Эрик.

Мужики они были простые, молчаливые, но неплохие. Я не могла сходу понять даже, рады ли они мне, и в разговоре периодически повисали неловкие паузы, но к середине ужина мне стало понятно, что они волновались перед встречей не меньше меня – всё же Эрик первый раз привёл к ним знакомиться даму, которую сразу и безапелляционно представил им как невесту, не дав мне вставить хоть слово. Они словно боялись меня спугнуть – ведь ни одни прежние отношения Эрика до такой стадии просто не доходили, да и, глядя на фото длинноногих красоток с безупречными локонами, с которыми Эрик периодически ходил по тусовкам, братья вполне могли посчитать, что они, работяги, вряд ли придутся в семье младшего братишки ко двору.

К финалу посиделок все присутствующие всё-таки смогли расслабиться и скованный поначалу разными условностями разговор покатился в более комфортное русло. То, что я иностранка, казалось, смущало Бьорна и Улофа только потому, что я свободно не говорила по-шведски, а по-английски они разговаривали примерно так же, как говорила я, когда познакомилась с Эриком – простыми фразами и тщательно подбирая слова из своего небольшого запаса. Беседа, конечно, выглядела немного фантасмагорически, но найти общий язык нам удалось.

Я была благодарна братьям Эрика за то, что они не стали пытать меня пересказом сотен семейных баек и просмотром фамильных альбомов, но в гостиной Улофа на виду стояло несколько памятных рамочек, всё в кучу, без разбора: свадебный портрет его жены Зары, с которой я успела только поздороваться перед тем, как она деликатно уехала с детьми в развлекательный центр, несколько снимков самого Улофа со своими младенцами и ещё одно старое фото, за которое я и зацепилась взглядом.