– Я шо? В нем всего сорок кило чистого веса… Да я его в миг в морг доставлю, как на скутере.
– Так «труп» же стоя придется везти…
– Ну и отвезу, что тут такого? Сегодня же Новый год, все равно ни главного, ни зама в больнице нет. Все дома водку кушают, да ананасами с рябчиками закусывают. А американцы между прочим Мария Семеновна, свои «Шатлы» только в стоячем положении перевозят. Чем наш больной хуже их «Шатла»?
Когда стали поднимать Митино тело с кровати, чтобы поставить его на тачку, сапоги, раз за разом покидали его ноги и с грохотом падали на пол. Нужно было, что-то делать. Уже с ночи обкуренный марихуаной Сашка решил укрепить их на ногах Мити раз и навсегда: Никому ни чего не говоря, он шмыгнул в травматологическое отделение. Уже через пять минут прибежал с большой трехлитровой банкой разведенного гипса. Пока дежурная сестра заполняла справку о кончине больного, он вылил жидкий гипс в Митины сапоги. Еще через пять минут, гипс намертво схватился, зафиксировав ноги больного в его кирзовой обуви. Теперь тело Мити Нитхинола могло самостоятельно стоять без посторонней помощи, словно это был не деревенский алкоголик, а настоящий монумент жертвам «зеленого змия». Полные сапоги гипса придавали Митиному телу абсолютную устойчивость и пространственную фиксацию. Уже под утро, поставив Митю на тачку, Сашка потащил усопшего в морг. Морг находился всего в ста пятидесяти метрах от главного корпуса больницы. Везти труп покойных приходилось через двор. Сашка рассчитывал, что в это утреннее время, в столь радостный праздничный день никого из начальства на улице не будет, и никто не обратит внимания на его маневры с Митяем. Но Сашка ошибся. Судьба вновь внесла в его действия свои коррективы.
Выкатив тело Митяя на улицу, Сашка поставил его в снег, воткнув между пальцев сигарету. Так и стоял «усопший» с сигаретой в руке. Сашка тем временем бегал по двору в поисках начальства.
– Ты куда? – спросил Сашку такой же как он альтернативщик, медбрат Миша по кличке – Головастик.
– Да мне надо в морг «жмура» доставить. Крякнул, как раз после двенадцати. Прикинь Новый год встретил и тихо отошел…
– Ты, Сашка, дурак! Морг откроют только в восемь утра, а сейчас шесть! Вот в восемь часов и доставишь, а сейчас пошли ко мне в санитарскую – пыхнем с тобой по косячку…. У нас есть целый час… У меня браток, «шмаль» индийская. С одного «краполя» с ног валит, словно дубина Юрия Долгорукого. В честь нового года пыхнем. Пыхнем, как паровозы и улетим в заоблачные дали, словно сказочные эльфы…
На улице было темно. Тело Митяя с поднятой рукой так и продолжал стоять невдалеке от «скорой помощи». Там в ожидании вызова под парами стояли дежурные машины. Глянув за угол, Сашка шмыгнул в подсобное помещение для санитаров. Там, сидя на подоконнике, Головастик «забивал косяк». Он аккуратно набивал табаком гильзу «Беломора», перемешанного с ядреной канаплей.
Запах марихуаны поплыл по подсобке. После первых же затяжек по лицу Сашки прокатилась волна внутреннего зуда. Он странным образом надувал голову, словно насосом, доставляя ему райское наслаждение. Затяжка за затяжкой и ноги санитара сделались ватные. Накурившись, он лег на топчан и, закрыв глаза, улетел куда-то ввысь, где и встретил душу Мити «Нитхинола».
– Полетаем? – спросила Митина душа.
– Полетаем! – ответил Саша, подгребая к нему брасом.
– А куда летим? – спросил дух Мити, улыбаясь во всю ширину своего беззубого рта, сраженного кариесом.
